Цивилизация
Перед выходом своего дебютного сольного альбома музыкант Джек Уайт пускался во все тяжкие – записывался с продюсером Денжер Маусом и Jay Z, запускал в небо собственный сингл «Freedom at 21» и разве что на голове не стоял.
Все это наводило на нехорошие подозрения и тревожные ожидания. Обычно такая невротическая активность перед выходом сольной пластинки бывает свойственна суперзвездным лидерам суперзвездных групп, с неотвратимым ужасом ожидающим провала – и, естественно, его получающим: кто чего опасается, то с ним и случается. При этом стоит учесть, что главный проект Джека Уайта, White Stripes, прекратил свое существование на пике популярности – как раз тогда, когда рецензенты стали называть группу новым Led Zeppelin уже безо всякой скрытой иронии. А все проекты, к которым он имел отношение, мгновенно становились притчей во языцех – будь то The Raconteunrs или The Dead Weather — и взлетали в чартах с места в карьер и сразу на высокие места.
Два сингла, предварявшие выход сольного альбома Уайта, как будто специально запутывали следы:
в песне «Sixteen Salties» он кричал выпью под жужжащие гитары, словно не накричался за все время жизни White Stripes, а во вступлении к спокойнейшему, блюзово-соуловому номеру «Love Interruption» едва ли не цитировал знаменитую «The Preacher Man».
В общем, урожденный Джон Энтони Гиллис имел прекрасный вид на провал. Или шанс на успех.
Для того чтобы понять, что именно Джек Уайт обнародует под собственным именем, нужно знать, что родился он в страшноватом северном Детройте, с его машинами, хип-хопом и специфической черной культурой, а постоянно проживает в Нэшвилле – столице фолка, кантри и важнейшей точке на карте США, где сходятся в один водоворот сразу несколько потоков музыкальной культуры Юга.
В случае с Уайтом есть подозрение, что Север и Юг сходятся как раз в его голове: граничащий с хип-хоповой читкой соул подкрепляется жужжащими гитарами, похожий на препарированные спиричуэлс медленный блюз сменяются быстрыми прыгучими ритм-энд-блюзовыми вещами.
Баллады, вальсы; в голове с каждой новой песней возникают все новые отсылки – вот кажется, что Уайт решил, что он молодой Маккартни, а вот он — Фредди Меркьюри или даже Роберт Плант. 13 песен напоминают детей от разных жен, настолько они не похожи друг на друга. Впрочем, у всей чертовой дюжины есть один родовой признак: ради каждой из них музыкант отказался от того фирменного драйва, колотушка которого сшибала с ног в случае с White Stripes и Dead Weather, в пользу мелодики и тембра – под эти песни надо не беситься, дрыгая ногой, а слушать, прижимая наушники плотнее к ушам, чтобы потом их напевать и насвистывать, засыпать под них или просыпаться.
Делая год с лишним назад заявление о прекращении деятельности, White Stripes заявили, что хотят уйти «на пике формы». Пик был несомненен, но случился, кажется, на фоне общего заката: довольно трудно отрицать тот факт, что к тому моменту рок-н-ролл из явления, влиявшего на сознание целых обществ, превратился в скромную область шоу-бизнеса, обслуживающую кинорежиссеров и разработчиков компьютерных игр, а его создатели уступают статус кумиров звездам с куда более откровенным и просчитанным поп-эпилом. Строго говоря, именно White Stripes были одной из последних таких рок-икон. Blunderbass в этом смысле — запись чудесная в своей наивности; свой первый диск Уайт делал старательно, страстно, точно, как последний — с верой, что после его выхода начнется новая эра. И попадание хотя бы половины песен с этой пластинки в саундтреки к новым фильмам и играм можно гарантировать наверняка.