Цивилизация
Отведенный под общение с публикой день был расписан как трехактная разговорная пьеса. Утром на пресс-конференции корреспонденты каналов и газет задают вопросы про пребывание в столице, смысл нового фильма и творческие планы. Днем в рамках мастер-класса в формате «вопросы и ответы» пытливые юные кинематографисты обращаются за профессиональными советами. Ближе к вечеру уже состоявшиеся российские режиссеры садятся с коллегой за круглый стол и разговаривают вроде бы на равных. Это в сценарии — на практике вышло не совсем так: в финале встречи вспоминался визит булгаковского «иностранца».
Пресс-конференция ожиданий не обманула. Помимо прочего, режиссера спросили про винный бизнес (Коппола занимается виноделием в Калифорнии) и про гастрономические открытия в Москве (гость вспомнил, как еще во времена СССР от советской диеты его спас визит в грузинский ресторан).
Мастер-класс начался бодрее. Модератор встречи, ведущий канала «Культура» Юлиан Макаров решил изящно зайти с вопроса про роль Эдгара По в жизни гостя: призрак писателя, премию имени которого Коппола получил как-то раз в молодости, появляется в фильме «Между». Напомнив, что Эдгар По для американцев (и не только для них, хочется верить) – не автор страшилок, а один из главных писателей и реформаторов американской и мировой литературы, Коппола уточнил, что хоть и простужен, ничто так его не радует, как общение с молодежью. Особенно с молодыми кинематографистами, которых и попросил задавать вопросы, ответы на которые помогут в профессии.
Коппола рассказывал про то, что работа с малой формой учит рассказывать истории, выстраивать взаимодействие персонажей, работать вплотную с актерами, которых в коротком метре редко бывает больше трех.
Про то, что «жизнь художника — сплошные сомнения», выражающееся в стонах «аааа, я не знаю, что делать!». Даже когда ты уже снял «Крестного отца». Особенно, когда ты уже снял «Крестного отца». Про то, что снимать нужно кино, которое тебе интересно без оглядки на представления о спросе. Про творческую семью, которая заменила кинообразование ему и его детям.
Избежать эффекта дежа вю не удалось: про вино пришлось отшучиваться по второму кругу, плюс с подачи ведущего слово в слово повторить утреннюю тираду про то, что 3D с очками это никакая не новая технология, а старье из его детства. К тому же неудобная для человека, который каждый день носит очки: надевать еще одну пару поверх собственной это уже чересчур. В общем, будущее не может быть за такой неудобной штукой.
Будущее, по Копполе, в том, что когда кино существует не на пленке, а в виде цифровых файлов, то кинорежиссер может уподобиться оперному дирижеру или композитору из прошлого. Зарабатывать деньги, гастролируя с фильмом и внося изменения в собственное произведение. Мол, вот едет он показывать фильм куда-то и смотрит на реакцию зрителей — где ахнут, где рассмеются — а потом можно и перемонтировать на ходу. Необязательно рассматривать картину, как завершенный продукт.
Всеобщее оживление случилось, когда в ответ на вопрос о работе над музыкой в кино, Коппола сообщил, что сам больших форм не пишет, хоть его папа и композитор, но для внучек песни сочиняет и исполняет. Аудитория потребовала доказательств, но Коппола не запел вживую, а попросил принести его iPad и нажал кнопку «play». Публика была благодарна не хуже родных чад.
Когда отведенное на эту часть программы время истекло, импровизированный наставник посетовал на то, что в итоге практически ориентированных вопросов было, все-таки, маловато. Оставалось надеяться на третий акт.
За круглым столом собрались Александр Миндадзе, Николай Хомерики, Сергей Лобан, Петр Буслов, Павел Бардин, Андрей Прошкин, Анна Меликян, Андрей Стемпковский, Александр Атанесян, Борис Хлебников, кинокритик Евгений Гусятинский в качестве модератора и финансист Гор Нахапетян.
Коппола начал беседу с проблем дистрибуции, помянув, что поработал и в голливудской системе больших студий, и в независимом кино, и в совсем уж самодеятельном — в том смысле, что последние три снял на собственные деньги. От вопросов дистрибуции гость перешел к проблемам искусства и того, как современное коммерческое кино портит зрителей. Они же как дети: если кормить их тортами и конфетами, вкус не формируется. Об этом на мастер-классе тоже шла речь. Собеседники слушали.
На десятой минуте кто-то спросил, правда ли что Коппола показывает теперь фильмы, а потом вносит в них изменения в соответствии с реакцией зрителей. Режиссер слово в слово повторил произнесенные парой часов ранее речи про новое старое 3D и про режиссера, как гастролирующего музыканта. Вспомнил, как на заре кинопоказов зрители живо реагировали на прибытие поезда, — теперь предпочитают спорт, как более живое действо.
А звуковое кино, продолжал Коппола, пришло слишком быстро: в немом кино делались интересные вещи... Но кино все еще молодое искусство, которое не должно зайти в тупик. Если уж в литературе в XX веке продолжались эксперименты, то уж в кино-то как не рисковать?
Даже если в индустрии процветает контроль, насаждающий неразвитость вкуса, нужно предлагать попробовать что-то новое. Собеседники слушали и готовились вступить в разговор.
Хомерики подал реплику про то, что как-то в детстве попробовал пиво и оно ему сильно не понравилось. Гор Нахапетян вступил в разговор с короткой речью про кризис лидерства и спросил, кто сейчас герой завтрашнего дня, достойный того, чтобы о нем сняли фильм. Коппола предложил подождать лет 20–30, чтобы узнать ответ на этот вопрос, и обозвал политических лидеров манипуляторами, недостойными роли «героев». Но ни об истинных героях, ни о вопросах и высказываниях, вызревавших в головах тех, кого собрали за круглым столом, узнать было не суждено. Из воздуха материализовалась ассистентка иностранца и в третий раз объявила о надвигающейся снежной буре. «Пора», — сказал гость и поспешил на самолет, чтобы успеть покинуть раскинувшийся за рекою город. Собеседники, большая часть которых так и не произнесла ни слова, расходились.
