Цивилизация
На хорошем фестивале не бывает ничего случайного, а менее всего случаен фильм открытия. Пусть Бенуа Жако – не самый известный или талантливый из современных французских режиссеров, пусть тема Французской революции избита донельзя, открывшая 62-й Берлинале картина «Прощай, королева» оказалась зрелищем поучительным и своевременным. Во-первых, в нем сполна отражена столь любимая Берлином тема защиты прав сексуальных меньшинств.
Оказывается, Мария-Антуанетта была несчастлива не из-за того, что народ взял Бастилию, а из-за безответной любви к неприступной Габриэль де Полиньяк.
Об это публике становится известно из пристрастных наблюдений королевской камеристки, также неравнодушной к своей повелительнице (любовный треугольник разыгрывают три красавицы – Диана Крюгер, Леа Сейду и Виржини Ледуайен). Во-вторых, жизнь Версаля показана в будничном, непарадном ракурсе, так что переход от пышной официозной хроники к сбивчивому, едва ли не документальному повествованию о гибели империи оказывается логичным.
Указать на человеческие слабости монархов – не худший способ задать тон на фестивале, последовательно снижающем светский пафос и разоблачающем голливудскую мишуру.
Первой королевой, добровольно сложившей с себя корону, на Берлинале оказалась Анджелина Джоли. Она приехала сюда не как воплощение гламура, а как посол доброй воли, правозащитница и режиссер-дебютант. Ее картина «В стране крови и меда» снималась в Боснии, на скромнейший бюджет независимой студии, исключительно с местными актерами: сама Анджелина на экране даже не мелькнула – и, более того, в процессе кастинга оставалась инкогнито. Боснийские артисты узнали, в чей фильм им посчастливилось попасть, лишь после того, как были утверждены на роли.
Ужасы гражданской войны 1990-х Джоли демонстрирует через призму внятной, хоть и шаблонной истории любви мужественного и жестокого серба Даниэля (Горан Костич, неуловимо похожий на чуть омоложенного Владимира Путина) к чувствительной художнице-мусульманке Айле (Зана Марьянович – ни дать, ни взять Марина Абрамович в юности).
Несмотря на отсутствие логотипа Warner Brothers или Universal на начальных титрах, «В стране крови и меда» полностью отвечает основным требованиям американского индустриального кино: документальная подоплека служит лишь антуражем для романтической интриги.
Все жестокости остаются за кадром, единственными показателями «независимости» этого фильма становятся незнакомый большинству зрителей язык, да изобилие эротических сцен.
Анджелина подстраховалась, как могла, позвав в свой фильм профессионалов, с которыми ей доводилась работать на своих актерских проектах – «оскароносных» оператора Дина Семлера («Танцы с волками») и композитора Габриеля Яреда («Английский пациент») художника-постановщика Джона Хатмана, художницу по костюмам Габриель Биндер и монтажера Патрисию Роммель (все трое работали в «Жизни других» Флориана Хенкеля фон Доннерсмарка, с которым Джоли познакомилась на фильме «Турист»). И артисты подбирались не только по внешним критериям: каждый из них пережил травматический опыт, связанный с балканскими войнами, - что, по мнению режиссера, должно было дополнительно обогатить ее картину.
Несмотря на все усилия, кино вышло мелодраматическим и плоским, предсказуемым и поверхностным. С другой стороны, чего еще ждать от такой венценосной дебютантки? И стоит ли давать волю скепсису, когда королева шоу-бизнеса, счастливая в семейной жизни и профессиональном отношении, отдает два года жизни подобному гуманитарно-просветительскому проекту, благодаря которому сотни тысяч людей впервые в жизни узнают хоть что-то о творившихся в бывшей Югославии кошмарах?
Берлинале не так зациклен на поиске режиссерских талантов, как на изучении кинематографа в качестве инструмента познания мира: в этом смысле лента Джоли столь же показательна и интересна, как развернутый сюжет о балканской войне, показанный в эфире какого-нибудь CNN или BBC.
Ее профессиональная неуклюжесть лишь острее обнажает зазор между непередаваемой реальностью и утешительными фильтрами, без которых воспринимать эту реальность попросту невозможно. Пожалуй, то же самое можно сказать о другой ожидаемой премьере Берлинского фестиваля – картине куда более опытного режиссера, британца Стивена Долдри, «Жутко громко и запредельно близко» по одноименному бестселлеру Джонатана Сафрана Фоера. Здесь тема – еще более болезненная: события 11 сентября 2001 года и попытка изжить национальную травму.
Фоер рассказал историю гибели одной из жертв катастрофы от лица его девятилетнего сына, мальчика с причудливой психикой и оригинальными взглядами. Не имея возможности соблюсти в полной мере этот субъективный ракурс, Долдри прибег к помощи сценариста Эрика Рота («Форрест Гамп»), смягчив и упростив гротескный язык первоисточника. В результате даже необычная интрига – малолетний герой в компании старого чудака путешествует по Нью-Йорку и пытается выяснить назначение загадочного ключа, найденного в отцовских вещах год спустя после трагедии, - не избавляет картину от целого набора клише, немалый вклад в который делают и звезды, приглашенные на роли родителей мальчика, Том Хэнкс и Сандра Буллок.
Спасает ситуацию лишь дуэт дебютанта Томаса Хорна и тончайшего из голливудских европейцев Макса фон Сюдова, играющего свою роль без единого слова.
Искупление, примирение и обновление освещают катарсический финал, нещадно давя на все эмоциональные клавиши, - однако, удивительным образом, эта конструкция работает, активно включая публику в затеянную авторами игру. Ведь выясняется, что перед лицом некоторых событий любой из нас, самый искушенный и умный, — лишь беспомощный ребенок, безуспешно ищущий высшего смысла там, где его нет. Эта невеселая констатация неожиданно сближает «Жутко громко и запредельно близко» с «Жестяным барабаном» Фолькера Шлендорфа - другим фильмом о мальчике по имени Оскар (так же зовут героя Долдри), попавшим в жернова Большой Истории и услышавшим в ней мерное биение перкуссии (в ленте Шлендорфа это был барабан, здесь – бубен, с которым не расстается малолетний герой). Под этот угрожающий ритмичный стук и был дан старт Берлинскому фестивалю 2012 года.
