Цивилизация
«Мы вырубаем свиней с первого удара в 80 процентах случаев. Мы не хотим, чтобы животное что-то чувствовало. Всего один раз наше оборудование вышло из строя и стало действовать на половину заряда. Пришлось провести всю ночь на ногах и привести его в порядок до следующего забоя. Конечно, иногда оборудование барахлит. Поэтому у нас есть специальные оглушители (в качестве подстраховки, если шокер не сработает). Они падают животному на голову, и в череп вонзается стальной шип», — рассуждает один из самых приятных героев книги Джонатана Сафрана Фоера. Его зовут Марио, он работает на «гуманной» бойне: здесь животным стараются причинить минимальное количество боли. Прежде чем рассказать нам, как убивают свиней, автор не раз в красках расписал, какие свинки умные, как они все тонко чувствуют и понимают, какой у них богатый и разнообразный язык общения — не дельфины, конечно, но система сигналов довольно развитая. Как они тоже боятся, любят, нервничают и страдают от сердечных приступов.
Особенно на бойне.
Джонатан Сафран Фоер – одна из самых заметных звезд американской прозы «нулевых». В 2002 году у него вышла книга «Полная иллюминация» о холокосте, в 2005-м – «Жутко громко и запредельно близко», роман об одиннадцатом сентября.
В «Полной иллюминации» молодой американец отправляется на Украину, чтобы найти женщину, которая во время войны укрывала от нацистов его деда. В «Жутко громко и запредельно близко» маленький мальчик, у которого отец пропал без вести во время терактов в Нью-Йорке, разглядывает фотографии прыгающих с небоскребов людей и пытается найти там своего папу. Джонатан Сафран Фоер тоже ищет.
Цель его поиска – язык, который позволял бы рассказывать про катастрофы уровня холокоста или 11 сентября.
Обе книги, кстати, стали бестселлерами. Первый роман уже экранизирован («Свет вокруг» был снят в 2005-м), фильм по второму должен выйти в начале 2012 года.
Написав два романа о человеческих трагедиях, Фоер обратился к трагедии животного мира. В книге он нигде напрямую не называет геноцидом то, что люди делают с живыми в общем-то существами, но слово «война» встречается в книге весьма часто. Вспомнить о геноциде заставляет сама фигура Фоера.
Если вкратце, то его тезис: современное животноводство (а также птицеводство и рыболовное хозяйство) — это чудовищно.
На крупных фермах животных держат в невыносимых условиях. Индюшатам вырывают клювы, поросятам – хвостики. Ни бройлер с фабрики, ни хряк с фермы в естественных условиях не имеют шансов выжить: они искусственные гибриды, напичканные антибиотиками.
Это противоестественно, отвратительно и вредно.
Кто виноват? Крупные компании, которые монополизировали рынок мяса и птицы. Они травят американцев (а вслед за ними и весь остальной мир) безвкусным, вредным, но зато дешевым продуктом. Навоз, один из побочных продуктов их производства, отравил реки и озера. Крупные производители практически уничтожили мелкие семейные хозяйства. Что делать? Фоер описывает свой личный сложный путь. Он то становился вегетарианцем, то снова начинал есть мясо, пока не пришел к выводу: нужно хотя бы стараться уменьшить количество мясного и рыбы в своем рационе, хотя бы задумываться над этим.
Повествование Фоера читается запоем. Книга написана настолько затягивающе, что в какой-то момент хочется ущипнуть себя: я что, с увлечением читаю опус про мясо?
Да. И причина этого, кажется, в том, что текст полон спекуляций. Он очень грамотно построен: ужасы вроде тех, что процитированы выше, обвинения в лицо читателю, пара манифестов, затем вдруг заявления в стиле «мопед не мой» – мол, нет-нет, я не призываю отказаться от мяса и слепо верить организации по защите прав животных PETA — «Люди за этичное обращение с животными»… потом снова ужасы, обвинения, манифесты – и снова шаг назад.
Читателя все время провоцируют на проявление отношения, на собственное мнение по всем вопросам, от экономики до агрономии, от банальных до узкоспециальных – мол, «зверюшек не жалко?», «не потому ли в мире столько жестокости, что мы едим мертвую плоть?», «не абсурд ли — тратить на утилизацию отходов больше прибыли от реализации?», «что вы думаете?»… И так на каждой странице. И когда переворачиваешь последнюю, отодвинуть от себя бифштекс вовсе не хочется. Но, аккуратно порезав его на тарелке и повязав на шею салфетку, невольно ловишь себя на том, что думаешь над каждой вилкой.
