Цивилизация
Когда днем в понедельник она выскочила на крышу «Красного Октября», укутанная в несколько свитеров, сжимая в руке микрофон и во все 32 зуба улыбаясь контрабасисту, бодро выводящему первые ноты песни «Les Passants» с первого и пока единственного своего альбома, все выглядело точно как на любительских видеозаписях с Монмартра, по которым ее узнали и запомнили в России и по всему миру. Исполнив по приглашению телеканала «Дождь» три собственных песни и одну Сержа Генсбура, Изабель Жеффруа, она же ZAZ, продемонстрировала знание русских слов «спасибо» и «чуть-чуть», рассказала, как убегать от полиции, когда поешь на улицах, и умчалась с холодной крыши. Вечером ей предстоял первый концерт в Москве — в «Крокус Сити Холле».
На сцену «Крокуса» вышла, казалось, уже совершенно другая Изабель: маленькое черное платье, музыканты в черных же шляпах; даже та же «Les Passants» прозвучала сперва неузнаваемо. Но вот она подходит к самому краю партера, где ей уже начинают робко и не совсем по-французски подпевать – и, как только знакомая мелодия выводит бодрую кривую, ZAZ по-хулигански подпрыгивает и убегает вглубь сцены, к музыкантам.
Эту непосредственность она не растеряет за два часа, ни вдруг оказываясь словно на «том самом» углу Монмартра, ни превращая просторный «Крокус» в тесный кабачок, ни выводя то ли стадионные, то ли оперные вокальные соло.
К московскому концерту 31-летняя Изабель явно готовилась — старательно зачитывала с бумажки: «В Москве я в первый раз, но в России уже была». Действительно была, даже дважды: в декабре 2008-го она дала 13 концертов за 15 дней на Дальнем Востоке (по случайному знакомству с директором французского культурного центра во Владивостоке, услышавшего ее в баре); в апреле 2009 года она вернулась во Владивосток и проехала уже до Нижнего Новгорода. «Я поняла: чтобы любить других и быть счастливой, нужно полюбить себя», – читала ZAZ и продолжала что-то объяснять по-французски, готовясь спеть «Le long de la route». Объяснения зал слушал невнимательно, но, заслышав знакомые мелодии, пускался в пляс: альбом у Изабель пока только один, и полюбившие ее по интернет-хиту «Je veux» давно успели заслушать его до дыр.
Впрочем, Изабель не теряла надежды пообщаться и в перерывах искала переводчиков в фан-зоне. «J'ai peur (я боюсь)», — честно призналась первая жертва бойкой певицы Мария, но все-таки пролепетала что-то о Париже 30-х годов, который по поручению ZAZ должен был представить себе зал. Зал в ответ отказывался закрывать глаза, хлопал, вместо того чтобы слушать про бегающих по улицам «голодных детей от 6 до 9 лет», но тут со сцены донеслись первые строчки «Dans ma rue» – и все получилось само собой. Изабель пела одну из известнейших песен Эдит Пиаф, с которой ее за хрипловатый и сильный голос так любят сравнивать в России. И зрители как будто оказывались в парижском кабаре «Три молотка», где ZAZ выступала в середине 2000-х, когда о ней, как и о самом кабаре, в Москве и не слышали.
Аккомпанировали Изабель вдобавок к двум гитаристам и контрабасисту (с которыми она не расстается ни в барах, ни на большой сцене) клавишник и барабанщик, у которого экспрессивная певица в какой-то момент отобрала и едва не разломала палочки. Известный репертуар (помимо пары перепевок классики французского шансона Жеффруа исполняла исключительно песни со своего единственного альбома) то сопровождался не самыми удачными, как бы примеряющимися к большому залу аранжировками, то представал вовсе без аккомпанемента: ZAZ вдруг переставала скакать по сцене и а капелла обращалась куда-то наверх, к балкону. Но в перерывах подглядывала в бумажку: «Вставайте!» – и ряды послушно поднимались и танцевали.
На первых звуках мощно, уже без хулиганства исполненной «Eblouie par la nuit» стало ясно: ZAZ по плечу не только «Крокус», но и стадион.
С этой минуты зал подчинился, и былая неловкость улетучилась вместе с языковым барьером. Изабель превращала зрителей то во вполне стройно поющих бэк-вокалистов, то в ревущую «самым животным криком, на какой вы способны» толпу, послушно замолкающую по одному ее знаку. Долгожданную «Jе veux» певица предварила каким-то шаманским обрядом с впечатляющей вокальной партией. На самой песне зал подпевал что есть мочи, от начала и до конца.
На бис артистку вызывали громовым топотом и ни на секунду не прерывающимися аплодисментами, которые катились от балкона вниз. Наградой стала исполненная по ролям с залом песня «Ni oui ni non». На сцене появился аккордеон, и все вдруг снова оказались в тесном парижском кабачке, но уже таком родном, где все друг друга знают и танцуют радостной, пьяной от счастья толпой, как будто завтра выходной. И пьянее всех, кажется, оказалась виновница торжества, от избытка чувств просто упавшая в конце песни на сцену.
