Цивилизация
Одним из проектов завершающегося завтра Санкт-Петербургского международного кинофорума стал «Метрополис» — киногород для кинематографистов-любителей. Его директор — режиссер Александр Сокуров. Корреспондент «Парка культуры» встретился с Сокуровым и попросил его оценить работы нового поколения и рассказать о показанном на форуме фильме «Ленинградская ретроспектива: 1957–1992».
— Как президент молодежного киногорода, расскажите: откуда возникла его идея?
— Идея киногорода, слава богу, не моя, и, слава богу, еще есть люди, способные мыслить широко и свободно. Мне кажется, главная заслуга здесь у Михаила Баркана, ну и у руководителей фестивального комитета кинофорума. Несмотря на то что задумка не моя, она была мною воспринята с поддержкой, потому что идея очень практичная, простая и полезная. Обычно большая часть фестивалей, которые проводятся, имеют не очень значительный коэффициент полезного действия, так как ограничиваются кругом профессионалов, которые и без этого фестиваля могли прожить. В данном случае происходящее, наоборот, очень важно и полезно, особенно для молодежи: киногород — исключительно полезная вещь.
--Я смотрела всего несколько фильмов из студенческой конкурсной программы, и они меня приятно удивили. Как вы оцениваете общий уровень работ конкурса?
— Уровень работ очень разный. Должен вам сказать, что, даже когда мы выбираем работы для так называемых взрослых, больших фестивалей, – уровень очень разный. Всегда. Здесь есть работы адекватные, есть те, которые делают очень серьезную художественную заявку. Есть работы, приближенные к профессиональному качеству. Есть те, которые от профессионального пока находятся в отдалении, но в них тогда есть что-то еще, в самом содержании. Есть на что смотреть и обратить внимание.
— Среди разнообразных целей киногорода есть еще и цель образовательная. В связи с этим вопрос: что вы думаете о российской системе кинообразования?
— Русская, советская система кинообразования через мастерские в какой-то степени уникальна. Она распространена далеко не везде. В США, например, подход другой: нет мастерских, просто люди берут классы по разным дисциплинам, и одного руководителя нет. Так что мастерские — это наша практика.
Дальше все зависит от установки мастера. Он может подобрать хороших педагогов для разных дисциплин. Там, где преподаватель внимательный, всегда качественный процесс и студенты не забывают, что они студенты. Студент, поступивший на кинофакультет, не должен забывать, что он получает высшее образование государственного образца и, чтобы соответствовать высшему образованию, должен ходить на лекции и сдавать экзамены, а не вытворять из себя какую-то уникальную личность.
Когда мастер появляется перед студентами раз в год, как светлый образ, сияющий издалека, когда ему наплевать, тогда это плохо и система себя не оправдывает. Но если мастер – это крупный и постоянно работающий кинематографист, когда ему есть что передать, то эта система очень эффективна.
— А вообще необходимо ли кинообразование? Можно ли научить режиссера?
— Режиссуре как профессии можно научить за год или полтора. Но обучить художеству, конечно, нельзя: это зависит от таланта, трудоспособности, общего уровня культуры человека. Будет человек художественным автором или нет — это зависит от масштаба влияния мастера.
— А вы сами сейчас преподаете?
— Да, на Кавказе, в Нальчике, у меня курс по режиссуре. Прекрасное ощущение от работы со студентами, прекрасные ребята; сейчас все они на кинофоруме. Совершенно разный возраст, разный опыт. А как судьба сложится, кто знает. Смогут ли дойти до экрана их идеи, мы увидим со временем.
— В результате работы устроителей киногорода в русском кино имеют шанс появиться новые, свежие люди. Можно ли воспринимать киногород как попытку придать динамику киноиндустрии «снизу»?
— Нет, нельзя. Отечественная киноиндустрия не имеет никакого отношения к киногороду ни на каком уровне. Более того, отечественному кино на киногород глубоко наплевать, кроме каких-то людей, принимающих в этом проекте участие. Киногород не призван помогать киноиндустрии — это рука помощи людям, далеким от киносообщества, потому что они могут существовать совершенно отдельно от большого кино, что они показали своими работами. Если они будут его создавать с большим умением, ни я, ни кто-либо еще им особо не нужен.
— А что киногород может дать молодым режиссерам?
— Их собрали затем, чтобы они поняли, что они не одни, что есть похожие на них люди, которые сидят перед компьютером в своем маленьком городе. Может, они и без форума могли связаться — по интернету, через электричество. Но здесь они смогли встретиться, посмотреть работы друг друга на большом экране, посмотреть, какая техника сейчас появляется. Такого опыта у них в жизни еще не было. И так шаг за шагом, шаг за шагом.
— Российскому кино трудно выживать в большой степени из-за чудовищной ситуации с прокатом: отечественные кинотеатры не показывают отечественные же картины. Что бы вы посоветовали молодому поколению?
— Ну, это как раз простой вопрос: у этих ребят дистрибуция существует – интернет. Мои картины, собственно, тоже распространяются таким образом, без всякого моего разрешения, без разрешения продюсеров. Но я не заявляю никаких протестов. Ну хотят люди смотреть — пусть смотрят. А у молодых режиссеров это нормальная практика: сделал — показал. Они же не за деньги работают. Будут делать содержательные картины для больших систем, вот тогда и возникнут проблемы дистрибуции.
— У вас очень внушительный опыт работы с литературными и историческими первоисточниками: в первый день кинофорума показали «Ленинградскую ретроспективу», осенью должен выйти «Фауст». Что бы вы могли посоветовать молодым авторам в переработке текста или истории?
— Важнее всего сохранить себя, а не только процитировать автора или событие. Должно что-то волновать, должно быть содержание, с которым интересно работать.
— Не знаю, оставляет ли вам киногород время на кинофорум, но, если да, то есть ли картины, которые вас особенно интригуют?
— Есть несколько великолепных картин, которые спокойно можно показывать на большом экране, на телевидении. Состоявшиеся работы кинематографистов, без всяких оговорок. Называть сейчас не буду, но могу сказать, что я даже учредил приз «Моя надежда» и вручу его в конце форума наиболее понравившейся мне работе.
— Ваше творчество и общественная деятельность очень сильно связаны с Петербургом. Что вы думаете о петербургской кинореальности?
— Во-первых, само существование кинофорума очень обнадеживает. Значит, есть люди, которые могут такое большое дело осуществить — собрать международный фестиваль такого высокого уровня. В Москве это делается просто потому, что любую такую акцию заливают деньгами, а здесь это прежде всего показатель энтузиазма. В остальном я смотрю не так много кино, но в Петербурге масса прекрасных режиссеров. У нас здесь работают Ирина Евсеева, Сережа Карандашов, так называемая Ленфильмовская школа, великий режиссер Герман, Костя Лопушанский, Сережа Снежкин, Саша Рогожкин. Здесь скорее плохих режиссеров сложно назвать. Режиссура кино в Петербурге очень сильная и интересная. Средств у них мало, поэтому и фильмы снимаются редко. Таких теплых слов, кстати, нельзя сказать о сериальной режиссуре. Тут она такая же бледная, как в Москве. А вот режиссура игрового кино совершенно великолепная.
— На кинофоруме в этом году вы присутствуете не только как куратор, но и как автор: в первый день форума была показана «Ленинградская ретроспектива: 1957–1992». Проект шел к зрителям так долго, что впору рассказывать о его собственной истории...
— Этой работе много лет. Изначально она была в пленочном варианте. Мы впервые показали ее на Роттердамском фестивале, а потом во Флоренции. Причем показы шли сутками, не выключаясь. Потом этот вариант долго пылился на складе. Он мне казался очень интересным, но со значительными, на мой взгляд, недостатками. И я все думал, что с этим материалом делать, когда итальянская телерадиокомпания RAI выделила нам средства, чтобы переработать этот фильм. Провели перезапись, чистку и монтаж. И возник электронный вариант этой картины, изначально для итальянской аудитории. На кинофоруме показана специальная русская версия. Остается только с сожалением констатировать, что российскому кино и телевидению, в отличие от итальянского, это было абсолютно не нужно.
— Что это за фильм и как шла работа над ним?
— Это картина жизни и в каком-то смысле исторический документ... «в каком-то», потому что всего материала, к сожалению, не охватить. С 1957-го по 1992-й, с момента после смерти Сталина, когда тело было еще теплое, а идеи горячие, и до исчезновения этого огромного государства, мы листаем страницы жизни Петербурга, очень важного для жизни всей страны, и наблюдаем, как изменялось, улучшалось или деградировало общество, что происходило с народом, что происходило с настроением, мировоззрением народа. Картина предназначена для вдумчивого просмотра дома, по частям, так как материал большой. Или для публики, целенаправленно изучающей нашу современную историю.
На мой взгляд, это очень серьезная работа нашей группы, и она, я надеюсь, будет набирать с годами значимость и качество. Была произведена огромная работа по отбору материала. Его, кстати, было так много, что мы даже в каждый кадр вмонтировали маленькую врезку с параллельной хроникой. Она идет в нижнем левом углу. Все базируется на хронике прекрасной Ленинградской студии документальных фильмов. Мы иногда брали целые сюжеты наших блестящих режиссеров-кинематографистов. Так что одновременно мы еще попытались поставить если не памятник, то обелиск ленинградским кинохроникерам, прекрасные работы которых находятся на высшем уровне мировых стандартов и не должны быть забыты.
— Не было ли искушения дополнить этот богатейший исторический материал неким художественным обобщением?
— Не уверен, что художественный образ может помочь это сделать. Здесь важно вглядеться в судьбу каждого человека. В советские времена, когда создавалось ощущение, что Брежнев меня переживет, было столько гнева, что казалось — его хватит на всю оставшуюся жизнь. Но сейчас гнева не осталось, потому что... где сейчас эта страна, где сейчас эти люди? Все ушло в историю, и, оборачиваясь, я понимаю, что мне сложно это прошлое обобщить. Было важно создать картину, чтобы люди могли сами анализировать. Мне кажется, наша картина очень неплохо показывает, как меняется человеческий характер, внешность и настроение. Для нашего народа очень важно это вглядывание. Очень важно.
— Планируете ли вы продолжить хронику нашего времени после 92 года?
— Пока нет, ввиду отсутствия аудитории. Она, к сожалению, пока очень маленькая: людей история не интересует. А жаль.
— А кто составляет вашу аудиторию?
— Историки, читатели, любящие литературу, краеведы, люди с обостренным гражданским сознанием, студенты. Именно эта картина, думаю, будет интересна более взрослому поколению, как экскурс в невозвратную жизнь, как размышление о том, от чего мы отказались, к чему пришли, как мы жили в те годы, почему многое терпели. А для молодежи это, наверное, будет экзотическая лента с возвращением в парадоксальную, невероятную, почти романтическую атмосферу почившей общественной жизни.
