Цивилизация
В конце декабря прошлого года группа Duran Duran умудрилась опять всех удивить, хотя никто уже этого не ждал. Новый альбом «All You Need Is Now» оказался лучшей работой группы за многие годы, герои новой волны под руководством продюсера Эми Уайнхаус Марка Ронсона внезапно омолодились и перечеркнули сокрушительную неудачу своего предыдущего альбома «Red Carpet Massacre». 21 июня группа должна была выступить в Москве, но в среду, 15 июня, стало известно, что концерт отменяется из-за болезни вокалиста Саймона Ле Бона. Мы публикуем интервью, которое певец дал незадолго до отмены концерта корреспонденту «Парка культуры».
— Многие сошлись во мнении, что «All You Need Is Now» — лучший альбом Duran Duran со времен пластинки «Rio». Вас не задевает, что критики так лихо вычеркивают без малого тридцать лет вашей жизни?
— Да, нелепо получилось — мне кажется, нас неправильно поняли: когда мы записывали «All You Need Is Now», мы совсем не думали, что его воспримут как ретрозапись, в нас не было ни капли ностальгии. Наоборот, вместе с Марком (Ронсоном, продюсером записи. — «Газета.Ru») мы хотели сделать его как можно более передовым, авангардным по звучанию и содержанию. С Марком я познакомился, когда ему было лет двенадцать, но он тогда уже был нашим поклонником — правда, это все влияние его матери, с которой мы тогда водили знакомство.
Что касается звука альбома… Да, несомненно, какая-то наивность в наших действиях была заложена изначально, но таковы уж наши методы — мы каждый альбом пишем как с чистого листа. Мы никогда ничего не выносили с предыдущих альбомов, просто садились и писали, все как в первый раз. Хотя в этом случае нам еще очень помог Марк, у него легкая рука, и он здорово помог нам забыть про все, что мы делали до этого, и начать все заново. Я думаю, поэтому критики и сравнивают «Rio» и «All You Need Is Now»: это две очень молодые по своему духу записи. Хотя меня не очень-то и волнует, что пишут в прессе. Я редко смотрю журналы и захожу на сайты с музыкальными обзорами, мне намного важнее, что о нас думают поклонники. Вот их мнением я действительно интересуюсь, ведь они прожили с нашими песнями столько лет и намного лучше нас понимают, чем самые въедливые журналисты.
— А вам не тяжело вживую исполнять новые вещи? Все же это и впрямь история сенсационного омоложения, но одно дело, когда все это на пластинке происходит, а другое — когда вы лицом к лицу с вашими фанатами, у которых уже внуки есть.
— Я понимаю, вы хотите заставить меня признаться, что на альбоме есть то, что мы не можем воспроизвести вживую… И что это все студийные ухищрения и работа Ронсона, но я так не скажу — просто потому, что любой вам скажет, что это не так. Мы уже полгода играем программу нового альбома, и звучит она ничуть не хуже того, что мы записывали до этого. На самом деле молодость — это состояние ума, души, если угодно. Я видел музыкантов, которые в тридцать лет вели себя как немощные старики, а знаю тех, кто и в семьдесят выкладывается на сто процентов. Мы сейчас дико активны, поэтому не думаю, что я стал слишком стар для своих же песен. Все, что для них требуется, есть у меня внутри. Да и к тому же, вы говорите «омоложение» — но разве по нашим последним записям вы смогли бы вслепую угадать, сколько нам лет?
— Тем не менее в истории Duran Duran были и не самые удачные периоды, вот альбом «Astronaut», например, вообще прошел почти незамеченным, да и за работу с Тимбалендом, я думаю, вы тоже выслушали немало колкостей от поклонников. Вы думали когда-нибудь над тем, как все бы пошло, если бы вы не делали тех или иных действий?
— Нам часто задают этот вопрос, и это понятно: мы не продюсерский проект, у нас всегда была возможность выбора, возможность самим управлять ходом истории. И, конечно, не всегда люди были согласны с нашим выбором. Но я вот что вам скажу: сожаление — это самое бесполезное из чувств. Зачем оплакивать то, что ты не в силах изменить? Я не думаю об этом, я думаю о том, что происходит здесь и сейчас, потому что на это я еще могу повлиять. Это понятие «сейчас» — оно очень гибкое, и, я полагаю, у каждого свое «сейчас», и только с годами ты начинаешь замечать, где оно заканчивается, а где начинается «прошлое» и «будущее», но этот навык дорогого стоит. Собственно, об этом и есть наш альбом: если ты будешь больше обращать внимания на то, что происходит здесь и сейчас, то ты сможешь чего-то добиться, но чем больше ты будешь смотреть в прошлое, тем больше оно тебя будет засасывать, и ты ничего не сможешь сделать. Такова уж моя жизненная философия.
Я пришел к этому выводу сравнительно недавно, задумавшись над тем, что вообще такое жизнь. Я представил ее как последовательность эпизодов, прекрасных моментов, которые невозможно будет повторить, поэтому надо воспринимать их полностью, ничего не упускать и не держаться за них слишком долго.
— Кого вы относите к своим иконам стиля?
— О, это список я могу продолжать без конца, но в первую очередь это Джими Хендрикс, Дэвид Боуи, Сид Вишез, Марк Болан, Мадонна, Леди Гага…
— Леда Гага? А ее образ вам не кажется слишком гипертрофированным, аляповатым?
— Нет, почему же, у нее очень мощный стиль, вобравший в себя влияния из самых разных эпох. С ней работают люди, с которыми и у нас тоже были контакты, и скажу вам, что это профессионалы высочайшего класса. Мне нравятся далеко не все ее песни и наряды, но у нее есть качество присваивать себе чужие находки, что очень важно для артиста. Это не плагиат и не бездумное копирование: чтобы так органично воспринять элементы чужого стиля, нужно его понять и полюбить. Я думаю, что она будет будоражить людей еще очень долго. Да, может быть, в музыке она и не самая передовая исполнительница, но в том, что касается подачи, стиля, имиджа, — тут, бесспорно, равных ей сейчас нет. А что до музыки, так это придет со временем, я вас уверяю. У нас тоже не сразу получилось заявить о себе именно как о композиторах.
— Когда-то вы были первой группой, выложившей композицию для платного скачивания в интернете, теперь вы выпускаете диски усилиями собственного лейбла. Вас не пугают те темпы, с которыми меняется музыкальная индустрия?
— Двадцать лет назад нам бы и в голову не пришла мысль, что можно существовать иначе: тогда если группа не была подписана на лейбл, то ее просто никто не рассматривал всерьез. Теперь это ровным счетом ничего не значит. Но я не соглашусь с теми, кто считает, что это катастрофа, которая принесет только гибель самой музыки. Приведу простой пример: сейчас становится все меньше людей, рыскающих вокруг больших артистов в поисках простых денег, и все больше тех, кто профессионально исполняет свои обязанности и просто очень любит музыку. Исчезновение баснословных сумм, которые все равно, как правило, не доходили до музыкантов, очень оздоровило климат в музыкальной индустрии: раньше нельзя было и шагу ступить, чтобы не натолкнуться на обманщиков, желающих отрезать кусок чужого пирога. Ну а что до нас, то мы только рады: мы получили прямой выход на нашу аудиторию, каналы сообщения, через которые мы можем получить незамедлительный отклик от поклонников. Я думаю, что в этом направлении симбиоза артиста и его фан-клуба будет происходить еще очень много нового.
