Цивилизация
Модель Соня (Екатерина Вилкова), гламурная фря и салонная львица, метет дизайнерским подолом столичные подиумы, однако ж и ей хочется упрятанных от софитов уютных радостей — так сотрудник бойни, отмывши фартук, не прочь, вполне возможно, потискать дома котейку. Скромные мечты героини идут вразрез с видами на жизнь ее избранника Руслана (Федор Бондарчук), ведущего кулинарного ток-шоу. Тот, судя по формулировкам «я должен жарить не этого рака, а как минимум Анджелину Джоли», рассматривает Соню не как конечный пункт в удовлетворении романтических амбиций, но как промежуточный мостик. Однако и из того, что имеется, норовит отжать максимум светских дивидендов. После того как Руслан превращает предложение руки и сердца в свое очередное шоу, где Соне метафорически уготована фуршетная роль копченого поросенка (пусть с румяной корочкой и художественно декорированного укропом), ее терпению приходит конец. Выпрыгнув из кабриолета, девушка предлагает немедленно пожениться первому встречному — им оказывается не смуглый, к примеру, дворник, а мелкий банковский служащий Саша (Максим Матвеев).
Александр легко соглашается — не только из-за того, что сей момент любовался портретом героини на боку автобуса и совершенно свободен до пятницы, но и потому, что тоже не прочь кое-кому насолить.
Нужно быть нелюдем, чтобы требовать от российского киномейнстрима какой-нибудь общественной полезности (справедливости ради отметим, что западная экранная продукция массового спроса в большинстве своем тоже, конечно, рост популяции амурских тигров не обеспечивает). В «Свадьбе по обмену» она между тем есть. Вложенная в уста героини фраза «Если хочешь выглядеть искренним, нужно сжать ягодицы» (имеется в виду свои, а не посторонние) как бы вводит нас в курс технологических секретов не только кинематографического, но и вообще светского ремесла.
Вооруженный этим кулуарным знанием зритель может теперь не только сам экспериментировать перед зеркалом, с каждой фрикцией выглядя в нем все естественнее, но и анализировать ростовые кадры светской хроники: кто там у нас такой белозубый действительно рад видеть сокорытников по презентации, а кто не особенно.
При работе над картиной авторы в соответствии с озвученной методой определенно не чувствовали себя расслабленно, и в этом их можно понять. Производство ромкомов вообще сродни авиастроению начала прошлого века: никогда до последнего момента не понятно, взлетит крылатая дура или не взлетит, окажется ли рожденная в умственных муках история достаточно воздушной, легкой и искрометной, как того требуется. «Свадьба по обмену», к сожалению, так и катит, подпрыгивая на колдобинах, по взлетной полосе, а взмывать не спешит. В качестве основного драматургического приема сценаристы используют схему, многократно отработанную за столетия существования жанра (от «Укрощения строптивой» до мультфильма «Рио»). Герои, как две гадюки в тесном перевозочном контейнере, сперва не от хорошей жизни вынуждены делить личное пространство и только потом влюбляются, поскольку это все продуктивнее, чем накачивать друг дружку ядом.
Причем к гадюкам сочувствия больше, ведь они шипят и ползают естественно и от души, чего никак нельзя сказать о загнанных в угол сценаристами персонажах.
Ну, положим, Екатерина Вилкова понимает, что героине надо делать в кадре. В расчете взбесить Руслана изображать перед объективами папарацци бурный роман с клерком и быть при этом трагической и красивой. Попадись полуголая Соня, для фешн-съемки измазанная нефтью, на глаза литератору с фантазией вроде Александра Проханова, и он наметанным взглядом мигом опознал бы в ней метафору выставленной на финальную распродажу Руси. При этом на фоне Вилковой Максиму Матвееву, обладающему безусловно благоприятной для ромкомов внешностью, остается все больше жаться по углам. С одной стороны, это на первых порах вроде бы отвечает режиссерскому замыслу, согласно которому потрясенный мир должен недоумевать, что ж такого подиумная богиня нашла в этом ничтожестве. Однако герой так и не превращается в принца, безвольно влекомый из эпизода в эпизод, как нелюбимая детская игрушка по ступенькам на веревочке, а в эмоциональном плане в лучшие моменты напоминает жертву стокгольмского синдрома. Умеренность его харизмы особенно очевидна на фоне редких выходов Бондарчука, который настолько вдохновенно не кривлялся со времен «Даун Хауса», и другого бритого человека — светского фотографа Геннадия Авраменко в образе самого себя.
Осознавая хлипкость романтической линии, авторы норовят превратить «Свадьбу по обмену» заодно и в социальную сатиру на нравы бомонда.
Но безнадежно проигрывают на этом поле и «Глянцу», скажем, Андрея Кончаловского, и тематическому шоу «Пусть говорят», где Саша и Соня оказываются ради характерно безобразной во всех отношениях сцены. В «Глянце», по крайней мере, встречается визионерский дикий драйв, а передача Малахова богата динамикой и неожиданностями: чтобы аудитория не заскучала, за кулисами всегда сыщется и будет вытолкнут подискутировать под софиты первый бойфренд таежной женщины-маугли или еще какая каракатица рода человеческого. В «Свадьбе по обмену» инородным сюрпризом выглядит разве только подшитый грубыми нитками финал, в котором герои собираются в госучреждении послушать Мендельсона на той стадии отношений, когда должны, казалось бы, перестать здороваться.
