Цивилизация
Когда пятнадцать лет назад первый «Крик» вышел на экраны, в США резко подскочили продажи телефонов с определителем номера. Ведь все свои злодеяния маньяк в черном балахоне и маске начинал с того, что звонил своим жертвам и задавал один и тот же вопрос: «Какой твой любимый фильм ужасов?»
Теперь, пятнадцать лет спустя, у каждого американского подростка есть по «айфону» с определителем номера, вебкамерой и десятком приложений для Facebook и Twitter.
Однако для Маски это вовсе не повод отказываться от своей давней забавы – ровно через пятнадцать лет после первой резни в Вудсборо на экраны выходит четвертый «Крик».
По большому счету он никогда и не должен был выйти: первые три фильма позиционировались самим режиссером Уэсом Крэйвеном как трилогия. Перед выходом третьей части он даже намекал на то, что собирается убить героиню франшизы Сидни Прескотт, но делать этого не стал.
И вот продюсеры братья Вайнштейн выкрутились: они придумали, что четвертый «Крик» станет «перезагрузкой», которая вернет всю историю в городок Вудсборо, где она однажды началась, и познакомит новое поколение местных школьников с забавной игрой под названием «какой твой самый любимый фильм ужаса, впрочем можешь не говорить: все равно ты сейчас умрешь».
Год назад подобная перезагрузка произошла с «Кошмаром на улице Вязов», придуманным когда-то все тем же Крэйвеном.
Но, в отличие от продюсеров New Line Cinema, братьям Вайнштейн удалось невероятное. Они сумели заманить на четвертый фильм не только самого Крэйвена, но и всех тех актеров, чьим персонажам посчастливилось выжить в оригинальной трилогии, а именно Нив Кэмпбелл, Кортни Кокс и Дэвида Аркетта. Первая вновь играет архижертву Сидни Прескотт, которая остается главным партнером Маски вот уже четвертый фильм подряд. Кокс возвращается в качестве журналистки Гейл Уэверс, которая заработала себе состояние, сочиняя книжки про резню в Вудсборо. Ну а Аркетта, начинавшего в первом фильме рядовым полицейским по кличке Дьюи, мы увидим уже в роли нового шерифа города, по-прежнему, впрочем, откликающегося на прозвище. Кроме того, они с Гейл наконец-то скрепят свои странные отношения узами брака, как это уже давно сделали сами актеры Кокс и Аркетт.
Такое массированное возвращение прежнего состава в ремейк – событие на самом деле беспрецедентное. Более того, само понятие «перезагрузки» предполагает, что герои новой истории будут переживать все ужасы, так сказать, с чистого листа. А тут нате, целый отряд бойскаутов с целым курсом молодого бойца.
Другое дело, что и «Крик» не рядовая франшиза, поэтому ей позволено многое из того, о чем, скажем, «Пятница 13-е» и мечтать никогда не могла. В конце концов, ключевое отличие «Криков» в том, что менялись убийцы, а жертва оставалась той же. Так не везло даже Джону Коннору. Впрочем, есть и масса других отличий.
«Страшное кино». Именно так первоначально Крэйвен собирался назвать свой фильм-посвящение всему ужасному жанру, в котором трудился не покладая рук с 1972 года, когда на экраны вышел его дебют «Последний дом слева».
С названием не сложилось (хотя в 2000 году оно было использовано авторами пародийного «Очень страшного кино»), а вот с самим фильмом — более чем.
И это притом, что с ужасами всегда очень сложно. Несмотря на то что еще Аристотель называл страх в числе главных переживаний, которые должно вызывать искусство, жанр хоррора принято считать одним из самых низких. Ужастики часто собирают кассу и почти никогда — положительные отзывы. Последнее вполне объяснимо: повышенная смертность среди героев объясняется, как правило, их бесконечной глупостью. Вместо того чтобы позвонить в полицию и запереться в чулане до ее приезда, они всегда идут выяснять, что за высокий таинственный хоккеист разгуливает в их саду. И Уэс Крэйвен, ответственный за десяток культовых американских ужастиков, конечно, в курсе этого печального недоразумения. А еще он знает, что ужасы про умников, запершихся в чулане, никто просто не будет смотреть.
Разрешением этой дилеммы и стал его «Крик» — кино, которое прекрасно знает, что оно кино, однако никогда не скажет об этом напрямую.
Дешевая маска, балахон, разделочный нож, волшебная коробочка, меняющая голос до неузнаваемости, и даже сам этот дурацкий опросник – вся эта теперь уже невероятно узнаваемая атрибутика (ее даже в московском метро продают), может, и была хороша для маркетинга фильма, но по сути является только вершиной айсберга. На самом же деле все три (а теперь и четыре) «Крика» — это первая по-настоящему постмодернистская франшиза ужасов, которая состоит из кучи цитат, ремарок и необидного подхихикивания над несовершенством жанра в целом. Крэйвена можно было бы назвать Тарантино от хоррора, только он был раньше, а главное, он еще более нахальный. Большую часть аллюзий нам даже не приходится угадывать: герои фильма рассуждают о событиях собственных жизней исключительно в категориях кинематографа. Причем с каждым новым фильмом Крэйвен все больше усложнял их структуру.
Например, в середине первой ленты Сидни говорит о потенциальной экранизации событий и мечтает променять ужастик, в котором живет, на романтическую комедию с Мег Райан. Второй же фильм начинается на предпоказе некого «Удара ножом», поставленного по мотивам резни в Вудсборо. Причем роль Сидни в этом «Ударе» играет Тори Спеллинг, над которой герои подшучивали в первом фильме, а героиню Дрю Берримор, которая погибала в легендарном десятиминутном прологе, изображает Хизер Грэм. (Кстати, четвертый фильм вполне себе продолжает эту приятную традицию — приглашать известных девушек в пролог к основным событиям, тем более что пролог у ребута получился особенно выдающимся).
Наконец, в третьем фильме Сидни и компания и вовсе попадают на площадку «Удара ножом-3», где лично знакомятся с актерами, исполняющими их роли.
Убийце-синефилу ничего не остается, кроме как начать вырезать актеров в соответствии с режиссерским сценарием.
При этом герои каждого из трех фильмов довольно четко понимают свое место под софитом и даже озвучивают правила, согласно которым они должны это место осваивать. Так, первый фильм – это, конечно, оригинал. И если ты хочешь в нем выжить, то лучше не заниматься сексом, не пить и не говорить «я вернусь», когда выходишь за пивом. Второй фильм – сиквел. И в нем непременно должно оказаться больше жертв, а сами убийства должны стать более изощренными. Зато главная героиня может чувствовать себя в безопасности: ведь продюсеры наверняка захотят снимать продолжение. Наконец, третий фильм – это завершающая часть трилогии, в которой на кон ставится все. Убийца должен оказаться неубиваемым, а прошлое – явить героям свои грязные секреты. Иммунитет снимается даже с Сидни.
Сам Крэйвен следовал правилам с развязностью законодателя. Например, фразу «я вернусь» чаще всего произносили сами убийцы, а неубиваемость Маски из третьей части свелась к прозаическому бронежилету. Да и главную героиню лучше оставлять живой. Ведь кому, как не автору «Кошмара на улице Вязов», знать, что это бог любит троицу, а голливудские продюсеры любят деньги.
…И вот, через одиннадцать лет после третьего «Крика», в Вудсборо отмечают пятнадцатую годовщину самой первой резни. На экранах идет седьмой «Удар ножом», а новые подростки взахлеб обсуждают недостатки франшизы «Пила». А еще в город возвращается легендарная Сидни Прескотт, которая написала биографический роман и решила заехать на родину в рамках книжного промотура.
Только этого и дожидается очередной подражатель Маски.
Впрочем, по правилам перезагрузки, фокус все же смещается на новое поколение. Своеобразным двойником самой Сидни тут выступает ее кузина в исполнении Эммы Стоун. Печальная и темноволосая, она ругается с бойфрендом (как это делала Сид в первой части) и в конечном итоге становится новой мишенью нового Маски.
Да и в целом традиции оригинала тут чтут в лучшем виде.
Местные гики анализируют свои шансы с поправкой на самые последние тенденции в ужасном кинематографе. Старшеклассницы проводят досуг за просмотром «Зомби по имени Шон». Марафон «Семь «Ударов ножом» за один вечер» пользуется неожиданной для города, в котором орудует серийный убийца, популярностью. Ну а Сидни Прескотт, как всегда, на стреме и бережет наследие с криками «оригинал не тронь». И, в общем, зря она беспокоится. Новый «Крик» оказывается более веселым и более точным подражанием оригиналу, чем все его пародии и сиквелы, вместе взятые. Что же касается собственно оригинальности – не стоит ее искать в фильмах с порядковым номером в названии. Правило номер четыре.
