Цивилизация
Программа ММКФ в этом году идейно достаточно смелая. В годовщину Победы на фестивале показывают не только знаменитые военные ленты — в конкурс попали несколько фильмов о последствиях Второй мировой для стран, которые не вышли из нее победителями, а оказались под советским влиянием. Такой немножко перпендикулярный взгляд — не на итоги войны, но на то, чем они спустя годы обернулись для Чехословакии («Как рай земной»), Венгрии («Последний донос на Анну»), восточной части Берлина («Берлин, Боксхагенер платц»).
Ну а вчера состоялось премьера «Розочки» — польской картины Яна Кидавы-Блоньского.
Конец 60-х. Камила — пошловатая блондинка-машинистка: необразованная, разукрашенная косметикой, как индейский вождь, и, словно новогодняя елка, увешанная блестящей бижутерией. И ухажер Роман у нее под стать — здоровенный детина из органов безопасности, обожающий надраться и полапать даму сердца на дискотеке. В Польше набирает обороты антисионистская кампания, и полиция присматривается к знакомому Камилы — писателю Адаму Варчинскому. Жених уговаривает Камилу соблазнить Варчинского, чтобы войти в его ближний круг и писать доносы под кодовым именем Розочка.
Начинающаяся как скучноватая программная трагедия о тяжелых временах Польской Народной Республики, во второй половине «Розочка» постепенно усложняется, набирает темп и неожиданно обрастает дополнительными смыслами.
Из противостояния сволочной агентуры и праведной интеллигенции сюжет сдвигается в сторону вариаций на тему Пигмалиона. Писатель, изначально питающий к Камиле весьма ограниченный интерес, принимается ее воспитывать: подсовывает книжки, водит в театр, и в результате вульгарная красотка превращается в тихую милую барышню, в которую уже не стыдно влюбиться даже профессору.
В фильме главенствует спорная (и, пожалуй, чересчур оптимистичная), но любопытная мысль:
при прочих равных образованный умный мужчина (назовем его условно интеллигент, хотя это слово уже обросло отрицательными коннотациями) выигрывает у мужлана.
У профессора комната обставлена книжками, а у бойфренда Камилы призовыми кубками. Первый поит изысканным коллекционным вином, второй дешевым сладким портвейном. Варчинский занимается любовью, а Роман трахается. Тут даже не идет речь о том, кто лучше как человек: писатель предлагает объективно лучшие вещи, что чувствует нутром даже дурочка Камила, которая, сама того не желая, втягивается в отношения с Варчинским.
«Последний дневник» – это уже третий за фестиваль фильм про великого режиссера Луиса Бунюэля. И лучший из показанных.
Старший сын героя Хуан Луис и сценарист Жан-Клод Каррьер бродят по улицам всех городов, в которых жил и работал мастер – от Каланды и Толедо до Лос-Анджелеса – и вспоминают, рассуждают, делятся байками. Вот Бунюэль встречается с Чаплином, вот придумывает с Дали «Андалузского пса», а вот уже пишет тому же Дали: «Воду, что утекла, уже не вылить на мельницу». Временами забываешь о том, что смотришь документальное кино о непревзойденном гении, и начинаешь смотреть просто кино в формате, близком джармушевским «Кофе и сигаретам», что ли. Два пожилых мужчины ходят и говорят о том единственном человеке, который связал их жизни, отвлекаясь на реплики вроде «но ведь без пития не бывает гениев» и «тогда ему было всего 63 – мальчишка». За этими разговорами как-то почти незаметно орлиный профиль автора «Андалузского пса» и «Дневной красавицы», друга Дали и Лорки, теряет бронзовый блеск, оживает и внимательно смотрит куда-то мимо зрителя.
В программе «Перспективы» между тем презентовали фильм совместного колумбийского и коста-риканского производства «Любовь и другие демоны» Хильды Идальго.
Зал был почти полностью забит: еще бы, ведь картина Идальго снята по повести всеми любимого латиноамериканского классика Габриеля Гарсии Маркеса. Говорят, что сам Маркес, который не слишком охотно продает права на экранизацию собственных книг, едва ли не благословил Идальго на съемки этого фильма.
Сиерва Мария – дочь местных богачей, воспитанная слугами-рабами и впитавшая их язык и традиции. Когда девушку укусит бешеная собака, за нее примется церковь – героиню запирают в монастыре, чтобы изгнать из ее души дьявола. «Любовь и другие демоны» – это немножко «Ускользающая красота» в латиноамериканских декорациях: камера наслаждается томным и невинным обаянием девушки, в которой горит предвкушение взрослых страстей. Немножко и антиклерикальная драма: если кто и выглядит одержимым, так это епископ и злые монахини.
Коли рассматривать каждую деталь по отдельности, кажется, что писатель и вправду не ошибся в выборе.
Душная фазенда, многовековое дерево, извилистая река, эротичная девственница с копной медных волос – они будто и вправду сошли со страниц маркесовских книг. Но все вместе выглядит пусто и тускло: магический реализм снова от кино ускользнул.
