Цивилизация
Еще учась на курсах мультипликаторов, он создавал сцены, дотянуться до уровня которых хоть единожды было главной мечтой его однокурсников. С первых лет его практики на студии классики анимации приглашали в свои группы Петрова, отдавая ему предпочтение перед самыми авторитетными мэтрами старшего поколения.
Ему удавались сцены, требующие сложнейшего ракурсного видения, была подвластна любая степень условности персонажа – от примитивного «иероглифа» до сверхреалистичной фигуры. Сам он тяготел ко второму.
Он был редким аниматором, который мог решать актерские задачи, требующие не гротеска, а героической, даже пафосной окраски. Универсалом, умеющим все.
Вернувшись в 1967 году со стажировки в Загребе, Петров официально дебютировал в режиссуре. «Учитель пения» в альманахе «Калейдоскоп» сразу стал одним из негласных художественных манифестов молодежи «Союзмультфильма». И одним из первых технологических экспериментов Петрова – такого метода соединения карандашного рисунка на ватмане с фоном наша анимация еще не знала.
Если бы в биографии Петрова оставался только один эпизод – основание мультжурнала «Веселая карусель», этого было бы достаточно, чтобы навсегда войти в историю анимации.
Именно Петров был лидером группы молодых мультипликаторов, столь мощно и ярко заявивших о себе в конце 1960-х – Леонида Носырева, Валерия Угарова, Геннадия Сокольского, Галины Бариновой… Инициатором, разработчиком концепции альманаха, самым перспективным автором. Хотя на лидера он был похож меньше всего. Он никогда не умел и не хотел заявлять о себе, тем более делать рекламу, «пиариться». Когда цензура гробила и уничтожала лучшие его работы, не возражал и не сопротивлялся, покорно отступал и выполнял все требования. Художник-затворник, он был сродни средневековым мастерам, стремившимся «раствориться» в своих произведениях, остаться неназванными, безымянными. Сам мечтал о «келейном» творчестве, о жизни отшельника, работающего в свое удовольствие.
Рисовальщиком был фанатичным. Художником, для которого рисование было не хлебом, а воздухом.
И при этом – автором справедливой формулы: «В хорошем мультипликаторе художник должен умереть». Юрий Норштейн признавался, что любая компоновка Петрова была достойна экспонирования в музее изобразительных искусств. А Евгений Сивоконь вспоминал, как стоял, затаив дыхание, за спиной Петрова, когда тот фазовал поворот головы Маяковского на 90 градусов для фильма «Маяковский смеется». Это было похоже на магию: Петров рисовал малейшие изменения ракурсов так, словно перед его глазами было бесчисленное множество фотографий Маяковского, соблюдая безупречное портретное сходство в каждом рисунке.
Много позже Анатолий Алексеевич раскроет «секрет» этого фокуса: перед работой он долго ходил вокруг бюста поэта в московском метро, запоминая каждое положение, мысленно «фотографируя» все детали…
Петрова всегда занимала природа мультипликата как искусства рисованного движения. Он много думал на эту тему, пытаясь подтвердить на практике одно из самых существенных правил: для каждого изобразительного решения нужно искать свой пластический «ключ». Рисунок в стиле Пикассо не может двигаться по законам рисунка в стиле Бидструпа. А рисунок в стиле Дали – по правилам работ Миро. Именно этим «болел» Петров, когда снимал свой первый сюжет в «Веселой карусели» — «Рассеянного Джованни».
Последующие работы Петрова – сюжеты «Голубой метеорит», «Веселый старичок», «Чудо» (последние два – изрядно испорченные цензурным вмешательством), фильм «И мама меня простит», замысел разгромленного в Госкино мультжурнала для школьников «Веселое звено» — подтвердили лидирующее положение Петрова в рисованной мультипликации тех лет.
Во второй половине 1970-х пишущие о «Союзмультфильме» журналисты в качестве наиболее перспективных фигур упоминали в первую очередь Юрия Норштейна и Анатолия Петрова.
В режиссуре Петров тоже занимал место из ряда вон выходящее. Многие режиссеры в своем творчестве пытались доказать те или иные «теоремы». Каждый свою. Иногда несколько. Петров же «опровергал аксиомы». Он бросил вызов законам природы. В данном случае, природы мультипликации.
Для любого аниматора всегда являлся бесспорным постулат: мультипликации показана условность и противопоказан реализм. Соревноваться с натурным изображением не есть задача анимации, а только путь к превращению ее в пародию.
Петров замахнулся на это фундаментальное, само собой разумеющееся положение.
Он доказал, причем на практике, что настоящий художник способен своими руками, без всяких вспомогательных средств – фотографий, натурных съемок, технических приспособлений — создать на экране реалистического героя, чья актерская игра по подлинности будет сравнима с игрой актера в натурном кино.
Большинство коллег объявило этот путь тупиковым. После выхода на экраны «Полигона» раздавались голоса: зачем был нужен этот подвиг?
Да, это здорово, это исключительно и небывало, но это ведь и неповторимо!
Это может сделать только один человек – «наследника нам не оставит он»! Зачем?
Никто словно не заметил, что произошло чудо. Что человек, не имея крыльев, разбежался и взлетел. Что он опроверг законы физики.
Еще одна задача, которую Анатолий Петров разрешил первым в мире, – создание эффекта движущейся живописи. Безусловно, техника живописной мультипликации существовала и раньше. Но до Петрова все пытались «двигать мазок», и только Петров решил попробовать «двигать лессировку». Достичь в рисунке эффекта абсолютной световой обтекаемости фигуры — и посмотреть, что с этой фигурой произойдет, если она изменит ракурс, повернется затылком, станет живой… Петров решил эту задачу, пользуясь исключительно традиционными для мультипликации материалами – целлулоидом, тушевым контуром, мульткраской.
Не вполне точное название «фотографика», которое закрепилось за технологией Петрова, правильнее было бы заменить на «графическая живопись». Эти фильмы зрители называли «компьютерными», «лазерными», не веря, что снято это на обычном типовом мультстанке. До сих пор большинство специалистов (исключая тех, кто видел эту съемку собственными глазами) не догадываются, как это было сделано.
Вершиной этих поисков стал фильм «Геракл у Адмета».
Шедевр анимации необыкновенной духовной силы. Фильм, на создание которого ушло почти четыре года. Еще при запуске картины в производство маститый мультипликатор Ф. С. Хитрук не верил, что аниматор может «взвалить на себя такой адский труд – двигать скульптуру в рисунке», и предлагал поискать другое пластическое решение. Но Петров снова сделал «рывок на рекорд».
Это уже была настоящая битва. Большинству мультипликаторов и цеховых художников оказался не по плечу тот уровень графического мастерства, которым владел сам Петров. Он боролся с цехами, с операторским и лабораторным произволом, пытаясь добиться только одного – качества. Каждый кадр давался через преодоление невероятного сопротивления. Группа сократилась до нескольких человек, сроки завершения работы откладывались многократно, режиссеру приходилось вновь и вновь доказывать чиновникам, что такой фильм вообще нужен. В довершение всего замысел претерпел смену трех монтажных редакций, и фильм вышел лишенным нескольких ключевых эпизодов и практически недоделанным…
Но и этот подвиг был совершен. «Геракл у Адмета» остается вершиной, так и не покоренной ни одним другим режиссером мультипликации.
Еще долгие десятилетия режиссеры, работавшие в технологии 3D, имея не сравнимые с Петровым технические возможности, не могли добиться такой достоверности экранной жизни «объемных» рисованных персонажей, какой добивался Анатолий Петров своими золотыми руками… А эпизод, когда Геракл приводит спасенную Алкесту к Адмету, можно смело показывать в театральных и киновузах как образец безупречной актерской игры.
Когда Анатолия Алексеевича спрашивали, почему он в результате выбрал своим стилем гиперреализм, он отвечал: а как иначе может художник передать все богатство окружающей его природы? Всю красоту морского или горного пейзажа? Как методами условного искусства можно заставить зрителя поверить, что рисованный персонаж, который сейчас удаляется в глубину кадра, наполнен трагическими мыслями о жизни и смерти? Можно без преувеличения сказать, что Петров брал на себя роль Демиурга в полном смысле слова: он понимал, что соперничать с Природой ему не по плечу, и все же стремился приблизиться к подобному результату. Много ли найдется нынче художников в мультипликации, готовых ставить такие цели?
Последние его годы – тяжелые попытки найти того, кому можно было бы передать опыт, мастерство, понимание природы мультипликата. Попытки, почти безуспешные.
Петров успел написать и проиллюстрировать трехтомный учебник по мультипликату. Этот учебник, видимо, был его последней творческой работой. Найдется ли человек, которому он когда-нибудь понадобится?
Сегодня имя Анатолия Петрова мало кому что-либо говорит. Кроме разве профессионалов, работавших с ним в одно время. Рано или поздно это имя станет в один ряд с именами Владислава Старевича, Александра Алексеева, Юрия Норштейна… А пока почти никто и не заметит, что на земле одним гением стало меньше…
