Цивилизация
Никита Михалков наконец собрался покинуть пост председателя Союза кинематографистов России. В том числе для этой цели, как мы уже знаем, был созван внеочередной чрезвычайный съезд. Стоило войти в Гостиный Двор, где разворачивались события, ответственная должность Михалкова немедленно вытеснялась в сознании напором его же режиссерских способностей. Посудите сами: вместо душного Дома кино — огромный светлый зал Гостиного Двора, где все прибывшие на съезд работники кино и примкнувшие вальяжно прохаживались, не боясь задеть друг друга плечами, а противники легко могли даже не встретиться взглядами. Еще не увидев партера и сцены, по доносящимся звукам можно было подумать, что Михалков со свойственным ему размахом пригласил для музыкального сопровождения какой-нибудь оркестр. Но нет, это была все же фонограмма.
Общая атмосфера праздника начисто была лишена ожидаемого напряжения, и гости вполне спокойно готовились к заседанию, пропустив время официального начала.
Около половины двенадцатого на трибуну поднялся Никита Сергеевич. Первым делом он поблагодарил всех приехавших (2581 делегат — кворум достигнут с перевесом) и попросил традиционно почтить скончавшихся коллег вставанием. Когда на экране замелькали имена умерших, из динамиков дважды прозвучала тема Эдуарда Артемьева из «Своего среди чужих». Эта музыка, как показывает практика, довольно универсальна. К примеру, Михалков использовал эту мелодию в своем фильме про Владимира Путина, в той части, где рассказывалось о крушении «Курска». В данном случае помимо саундтрека к поминовению усопших она готовила публику к открывающему съезд докладу председателя, так и не прозвучавшему на памятном декабрьском недосъезде.
После того как экраны погасли, председатель СК отметил присутствие в зале министра культуры РФ Александра Авдеева и сказал, что для него это будет хорошая закалка. Михалков рассказал, что 27 марта по его инициативе состоялось заседание совета старейшин СК, и пригласил на трибуну представляющего этот орган Михаила Ножкина. «Нет худа без добра, — начал свою речь актер. — 20 лет не виделись. Нас вон сколько!» По существу, Ножкин высказал надежду, что нынешний съезд станет объединительным и покажет, что кинематографисты сами способны решать любые вопросы. Вести собрание совет первому доверил актеру и депутату Евгению Герасимову, пытавшемуся справиться с вопящими коллегами и в прошлый раз.
Герасимов во вступительном слове поблагодарил за оказанную честь и поделился, что давно так не волновался. Совладав-таки с собой, ведущий огласил регламент и предоставил трибуну Никите Михалкову.
«А напоследок я скажу…» — бархатным голосом пропел в микрофон председатель и засмеялся. Он вновь подчеркнул, что действительно намерен уйти и что руководить союзом все эти годы было действительно трудно.
Однако, прежде чем покинуть пост, он считает необходимым ответить на поставленные в декабре вопросы.
«Вопросы — это мягко говоря», — заметил Никита Сергеевич. В дальнейшем «вопросы» сменились «обвинениями», которые Михалкову было очень трудно носить в себе три долгих месяца, но уйти не высказавшимся и оболганным он себе позволить не может. Наконец он назвал Марлена Хуциева чистейшим, честнейшим человеком, из которого сделали хоругвь, чтобы бросить ее в пыль. «Хуциев думает, что все кончится хорошо. Ничего не кончится хорошо», — резюмировал Михалков.
Перейдя наконец к основной части своего доклада, председатель отметил, что не отрицает ошибок. Он заявил, что все они относятся к началу его правления и были вызваны тем, что приведенный им менеджерский состав не знал, как работать с творческими личностями.
Основными своими победами Никита Сергеевич признал удержание целостности союза и полное погашение всех долгов.
Перед тем как зачитать ответы на предъявленные недоизбранным на прошлом съезде правлением обвинения, он подчеркнул, что целью того декабрьского съезда был исключительно переворот и никак не заявленная тогда повестка дня.
Перечислять все тринадцать пунктов, по которым отчитывался председатель, занятие очень долгое. Заметим лишь, что речь Михалкова длилась два часа, объяснялся он обстоятельно и подтверждал каждое свое слово разнообразными договорами и цитатами из устава СК. Приведем лишь несколько примеров. Вот, скажем, Михалкову вменялось, что он внес в устав поправку, согласно которой председатель мог избираться неограниченное число раз. В ответ на это режиссер предоставил выдержку из протокола IV съезда, на котором, как многие успели забыть, было принято это постановление. Когда дело дошло до дела о сносе Дома кино, Михалков зашелся в тираде о том, что здание действительно ветхое и в том, чтобы на его месте построить новое, не было никакого злого умысла — один лишь здравый смысл. Тем более что он все же пошел на поводу у коллег и от затеи до поры отказался. Обвинения в растрате союзных средств также вызвало бурную реакцию председателя.
Он безапелляционно заявил, что его финансовыми отношениями с СК можно назвать только помощь актерам, которая была оплачена из его собственных средств.
Михалков огласил и потраченную на эти нужды сумму — 14 млн рублей, заметив, что в данном конкретном случае скромность более чем неуместна. Дальше по списку шло учреждение «Золотого орла», которое оппозиция назвала абсурдом. Это обвинение Михалков парировал тем, что премия была учреждена целым рядом культурных учреждений во главе с Минкультом, а учредителями второй российской кинопремии «Ника» являются физические лица. Наконец, обвинение в ослаблении роли СК Михалков принял, взяв на себя, кроме того, финансовый кризис, плохую погоду и идею постройки на месте храма Христа Спасителя бассейна имени Виктора Матизена.
Больше же всего внимания председатель уделил якобы слишком дешевой продаже акций Киноцентра и закрытию Музея кино.
Если вкратце, то, по словам Михалкова, а также приглашенного на заседания юриста, выступавшего в деле со стороны Киноцентра, Михалков не просто не виноват в потере союзом здания, но и, напротив, выручил из 32% акций в три раза больше, чем получили его противники, продав свои 68%. Что же касается Музея кино, то Никита Сергеевич среди прочего был единственным, кто сохранил библиотеку и фильмотеку, а также именно его силами до последнего оттягивался срок выселения музея. Кроме того, выяснилось, что затянувшиеся почти на 10 лет суды по Киноцентру были обусловлены тем, что на стороне противников российского СК выступали в том числе и его непосредственные члены из московского союза, получившие с продажи акций немалый барыш.
Эта сводка, конечно, почти не дает представления о двухчасовом выступлении Михалкова. На то, чтобы перечислить все образы и конструкции, использованные режиссером, уйдет немало места, а уж интонации на бумаге и вовсе не передать. Добавим лишь, что финальными словами уходящего председателя были «я счастлив и свободен», а когда он сошел с трибуны, зал вне зависимости от точки зрения в начале съезда разразился единодушной стоячей овацией.
После выступления председателя даже пришлось устроить перерыв, потому что попытавшихся выступать делегатов просто не было сил слушать — гости повалили в фойе.
Когда же Евгений Герасимов наконец уговорил гостей рассесться по местам, на трибуну поднялся Карен Шахназаров. Он сказал, что давным-давно не посещал съезды и даже потерял союзное удостоверение. Дальше он впервые озвучил слова, которые вертелись на языке у большей части его коллег. Он поблагодарил Михалкова за проделанную работу и попросил его остаться. О том же в дальнейшем попросили печального председателя Сергей Безруков, Эдуард Володарский, Николай Бурляев и многие другие. Несколько разбавил обстановку лишь Василий Борисович Ливанов, который после всех благодарностей неожиданно предложил на высокую должность кандидатуру Владимира Хотиненко.
Эмоциональным пиком в череде выступлений стал выход Виктора Матизена. Срывающимся голосом он сбивчиво попытался опровергнуть прозвучавшие из уст Михалкова обвинения в том, что развязанная им информационная война в российской прессе велась на средства, хранящиеся на нью-йоркском счету.
Пытаясь игнорировать немногочисленные, но довольно громкие нападки коллег, он потребовал еще раз проголосовать за признание декабрьского съезда легитимным, а Хуциева — председателем. Когда его попытка потерпела фиаско, он посетовал, что кинематографисты упустили исторический момент, но тут его голос как-то уж совсем предательски сорвался, и он поспешно удалился с трибуны.
Большинство же выступающих поднимались на сцену, чтобы отметить заслуги Никиты Сергеевича, благосклонно внимавшего хвалебным речам. Так, Алексей Петренко, начитавшись в прессе статей про конфликт вокруг союза, шел на съезд с ощущением, что «волк волку кинематографист», но, заслушав выступление Никиты Сергеевича, неожиданно осознал, что на самом деле «Кинематографист кинематографисту друг, товарищ и брат».
Сергей Никоненко, выйдя к трибуне, среди прочего заявил, что «создать «Золотого орла» мог только орел», правда, на пост председателя выдвинул Зельдина, что, впрочем, впоследствии, когда Зельдин не получил практически ни одного голоса, охарактеризовал, как шутку. Андрей Хржановский сообщил, что устроителям VII съезда «нужно объявить благодарность за то, что они разбудили активность нашего председателя», затем немного поругал Никиту Сергеевича за доверчивость, с которой он полагался на своих помощников, виноватых в упадке союза, а закончил и вовсе попыткой приравнять Михалкова к национальному достоянию.
Впрочем, стыдливо оговорившись, что «никакой проктолог уже не справится с уровнем зализанности».
Людмила Чурсина вспомнила столь любимых Никитой Сергеевичем бесов (в недавнем интервью радио «Свобода» он именно их винил в тяготах союза), которые, по словам Чурсиной, могут активизироваться, поскольку «мы собрались в сложное время — идет пост».
Если отмести лирику, в общем-то, пафос солидного числа докладчиков сводился к заключению, что лучшей кандидатуры, чем Михалков, не найти, и мольбам не оставлять союз в столь тяжелое время.
Поэтому, заслушав еще несколько речей, перешли к выборам.
Для начала решили проводить открытое голосование и договорились о возможности голосовать зелеными мандатами — то бишь по доверенности. Следующим этапом стало объявление претендентов на пост председателя, среди которых оказались Михалков, Хуциев, Зельдин, Хотиненко, Месхиев и Бурляев. Трое последних моментально взяли самоотвод — взял бы его, вероятно, и Зельдин, да только не смог по причине собственного отсутствия. За него честно проголосовали, но голосов оказалось так мало, что кандидатуру порешили считать снятой.
Далее голосовали за Хуциева, и, пока шел подсчет, Михалков произнес небольшую речь. Он заявил, что не собирается работать с людьми, собравшими предыдущий съезд (исключение режиссер готов сделать лишь для Хуциева и Месхиева), и признался, что принимает решение баллотироваться из-за невозможности оставить союз на произвол судьбы, но в будущем собирается уходить, поэтому будет искать команду, которой потом отдаст Союз кинематографистов.
Закончил Никита Сергеевич слезами на глазах и заверениями в том, насколько для него это непростое решение.
Марлен Хуциев получил 309 голосов за, 1719 против, и 132 воздержались. В итоге 1932 голосами за, 171 голосов против и 88 воздержавшимися Никита Сергеевич Михалков был признан действующим председателем Союза кинематографистов. В победной речи он обратился к съезду с благодарностью: «Вы доказали, что мы не позволим называть подавляющим большинством то, что им не является».
На повестке дня стояло еще несколько вопросов, в том числе выбор правления, но присутствующие так утомились, что были рады единогласно проголосовать за что угодно. Поэтому съезд быстро одобрил михалковский список (в правление, в частности, включен Марлен Хуциев) и выбрал ревизионную комиссию. Далее, несмотря на предостережения Виктора Матизена, кричавшего со сцены, что речь идет об убийстве последнего оплота демократии (критик сравнивал правление Михалкова с режимами в Белоруссии и Чили и радовался, что «Михалков гуманист и никого не расстреливает»), съезд почти единодушно поддержал Никиту Сергеевича в его нежелании автоматически включать в правление президентов гильдий.
К этому времени зал заметно опустел: утомленные съездом, кинематографисты начали предательски разбредаться по домам и гостиницам, поэтому все оставшиеся вопросы были перенесены на следующий день.
«Парк культуры» продолжает следить за развитием событий.
