Цивилизация
В буддизме «восьмерка» означает полноту, совокупность всех возможностей. Этот факт, конечно, не ушел от бдительного лукавого взгляда Ильи Лагутенко – пресс-релиз его нового альбома «8» завершается дотошным перечислением всех наиболее значимых упоминаний этой цифры в мировой культуре. Упор, конечно, сделан на наиболее сакральные значения. А как иначе – в проклятую эпоху постмодернизма каждый старается придать своей деятельности высший смысл или хотя бы нагнать мистического тумана.
До Лагутенко в этой области больше прочих преуспел Борис Гребенщиков. Его «Треугольник» в свое время стал эзотерическим манифестом начала 80-х, одной из самых хитроумных загадок в истории русского рока. Эта давнишняя пластинка (да и сама фигура) приходят на ум и при прослушивании нового альбома «Мумий Тролля». Гребенщиков тогда нагонял мороку таинственной третьей гранью фигуры, Лагутенко ее не скрывает – альбом выстраивает безукоризненный, очень четко читаемый треугольник.
По словам Ильи Игоревича, при записи задачей музыкантов было реализовать все клубящиеся идеи разом, сделать такой полароидный снимок «МТ» сегодняшнего, записать все, что накопилось, не думая о количестве песен и аудионосителей, которые для этого потребуются. На деле получилось почти то, что и задумывалось, но не совсем. На выходе слушатели получили эту самую моментальную фотографию — только не дня сегодняшнего, а последних 11 лет истории «Троллей», в которые музыканты стали кумирами и культом.
Геометрически все это представляет искомый упомянутый треугольник.
Одна вершина (или одно ребро) – та ниша, в которой Лагутенко изначально, еще с «Утекай», провозгласил себя заведующим. Если грубо – область музыкальных произведений, за которую обычно отвечали поющие киноактеры – Андрей Миронов, Олег Анофриев... Не случайно, в конце концов, Лагутенко один из немногих современных музыкантов, пишущих для кино не только музыку, но и песни. Песня «Весна» с «Восьмерки», к слову, уже была использована в картине «Знаки любви», а «Контрабанды» и вовсе попали в английский «Больше Бена». В этих песнях (на новой пластинке это, например, «В этом свете» или «Мамы дочерей») очень важна интонация и контекст, а непосредственно текст играет вспомогательную роль. Да и по части внятности месседжа Лагутенко, будем честны, всегда занимал особое место даже среди поп-роковых героев второй половины 90-х.
Вторая сторона творчества группы, также в полной мере отраженная в новом альбоме, — игривая вульгарность, от которой закипает кровь внутри любой представительницы слабого пола. А иной раз и мужчинам не удается устоять. Александр Кушнир в своих «Хедлайнерах» говорил, что в присутствии Лагутенко каждому хотелось продемонстрировать максимум развращенности. Порой артист доходит в этой области до таких высот, что начинает напоминать чуть ли не огламуренный вариант Сергея Шнурова. Ну а как еще реагировать, когда привычный мяукающий голос изрекает что-нибудь типа «если знаешь, где кусать меня в плечо – это сладкий божий дар» («Метель») или «я назову тебя галактикой-вселенной и буду бороздить от звезд до черных дыр» («Фантастика»).
Простите.
Завершающая точка, которая достраивается в этом треугольнике, – «серьезные» или «душераздирающие» песни вроде прошлогодней «Как будто» или нынешней «Молодости». Тут есть одна сложность. В контексте общего образа группы они звучат неожиданно, но выбор слов и разлитая по всему периметру ирония (трагический всхлип «нет больше сил ублажать» нет никакой возможности воспринять в полную силу) заставляют видеть в этом искусную провокацию. Лагутенко ведь всегда среди нагромождения слов оставлял для слушателя лазейку, позволяющую в общем абсурде найти смысл, интерпретацию, подходящую ему. Делается это только для того, чтобы потом разбить любые толкования в пух и прах. Сам автор всегда точно знает, что он хочет сказать. И это не поэтический экстаз, о котором сказано так много слов. Каждая песня имеет изначальную идею, вполне рассудочно воплощенную в аккордах и децибелах.
Музыкальная история тут куда проще.
Да, как и было неоднократно сказано музыкантами, альбом лишен единой звуковой концепции. Систематизировать формальную сторону новой работы «МТ» можно с тех же позиций, что и содержание. Это экскурс в их историю, демонстрация возможностей, практически «мама, смотри, как я умею». Здесь и стадионные боевики времен «Владивостока 2000» («Наше время»), и акустические баллады «Поспи, рок-н-ролл», и электронные эксперименты «Меамуров» и «Слияния и поглощения» («Акваланги», «Фантастика»), и сыроватый рок «Амбы» («О, Рай»).
Итак, продравшись через полтора часа музыки, хитро сплетенных словес и провокаций, поняв геометрию и математику альбома, слушатель оказывается лицом к лицу с тем же, с чем и обычно. В центре треугольника чуть ли не масонским оком Хора сияет чеширская улыбка Лагутенко. Все та же, но на этот раз не скрытая, но вскрытая предельной открытостью всей работы – не зря последняя песня названа «Круг замкнулся». Вопрос возникает только один. Почему вся эта монументальность остается плоской? Почему не достраивается в пирамиду, например? Разве что потому, что является символом только самой себя. Насмешки одного человека над другими. Насмешки не злой, но ехидно покровительственной. Улыбки не злодея, но мошенника, в очередной раз прикинувшегося символом поколения.
Альбом группы «Мумий Тролль» «8» в продаже с 8 августа.
