Цивилизация
Известно, что два первых безоговорочных аншлага клубу Б1 обеспечили две российские группы из молодых. Однако даже этим коллективам стоило бы позавидовать группе «Мумий Тролль» — такое столпотворение на входе в клуб не всякий раз можно увидеть зимой, когда необходим гардероб, а уж летом и подавно. Все билеты были проданы еще за неделю до концерта. Ажиотаж вокруг мероприятия имеет совершенно простое и понятное объяснение – это первый большой концерт группы за год и первый клубный концерт за очень долгое время.
Когда все желающие набились в немаленький ангар Б1, музыканты вышли на сцену. Выступление началось с маршевого вступления, за которым последовала новая песня «Нормальный бизнес». Ряженый матросом Илья Лагутенко никоим образом не давал заподозрить группу в желании почивать на лаврах — он прыгал и вращал глазами, как и десять лет назад на первых концертах. Отличие было лишь в том, что в музыке группы, названной в свое время словечком «рокапопс», стало гораздо меньше этого самого попса. «Мумий Тролль» сегодня звучит бодро и агрессивно, как настоящая рок-группа, и быть может, даст фору иным западным гостям, если конечно, кто-то пожелает сравнить одно с другим. Сет-лист вполне предсказуемо был длинным и состоял из песен со всех альбомов, от самых свежих вроде впервые исполненного «Нашего времени» до всеми любимых «Владивостока-2000» и «Доли риска».
После концерта корреспондент «Парка культуры» побеседовал с Ильей Лагутенко.
— Расскажите о записи нового альбома. Насколько я знаю, вы писали его в Лос-Анджелесе. Почему там? Почему не в Африке, например, как в случае с альбомом «Амба»?
— А все хочется менять места. На самом деле мы его написали буквально за несколько месяцев. Только закончился пикник «Афиши», появились новые песни, и захотелось сразу их документировать. Многие из них мы начали записывать в подвале собственного дома на Каширском шоссе, в студии ГИТИСа в перерывах между концертами. А затем началась долгая и нудная зима (смеется), мы подумали, что часть работы мы можем сделать в Лос-Анджелесе. И так получилось, что хозяева студии Ocean предложили нам там поработать без всяких уплат неимоверных чеков, а от любви к искусству. Вероятно, у них там простаивало. Шесть недель нам было предоставлено, как это по-американски, free of charge, для того, чтобы мы могли запечатлеть какие-то мысли. Для музыканта это, конечно, идеальная такая ситуация, когда не нужно торопиться, разрываться на какие-то там дела домашние, рутину, быт или концерты. И все эти идеи, которые мы, скажем так, зачали в Москве, мы смогли довести до логического конца. И уже к марту месяцу – в апреле весь альбом был готов. Последние штрихи нам удалось завершить на майских праздниках.
Лично с друзьями мы уже с 1 мая наслаждаемся новыми песнями (смеется).
— Вы, значит, слушаете собственные песни? Многие музыканты говорят, что слышать их не могут…
— Да, действительно, слушаем. Многие музыканты, я знаю, говорят: «Ой, слушать своих песен не могу!» Но это лишний раз только подтверждает, насколько, наверно, эти песни интересны. Потому что, честно признаюсь, собственное творчество всегда интересно переслушивать. Особенно со временем, потому что только время расставляет какие-то правильные акценты… Сначала, когда песня создается, ты думаешь, что все песни замечательные и вот такие хорошие… Здесь важно не переборщить с самокритикой.
Поэтому, наверное, в этот раз с этими более чем двумя десятками песен я решил не заниматься сегрегацией, не делить их на белые и черные, что войдет в этот альбом, что в другой, над чем нужно поработать и добиться какой-то единой концепции звучания… Вот как они появились, были сделаны на каком-то едином порыве изначально, пусть они в этом полном количестве и останутся в альбоме. А если он получается, если в лазерных дисках измерять, двойной, если в виниловых – так тройной, пусть он будет таким. За несколько месяцев я уже наслушался много нелестных комментариев от представителей музыкальной индустрии, как мы могли бы растянуть это удовольствие от нескольких десятков песен лет на пять… Как они могли бы выпускать наши альбомы один за одним раз в полгода… На этом собирать кассу… Честно говоря, совсем не хотелось этим интересоваться.
Кажется, пришло такое время, когда нужно совершенно менять акценты, и вся эта ситуация с разваливанием музыкальных рынков во всем мире лишний раз напоминает о том, что такое музыка, и кто и зачем ей занимается. Если она тебя интересует с творческой точки зрения, то значит нужно с творческой точки зрения подходить: записал материал, выпустил его, играешь его для своих слушателей, и все вы рады.
Потому что новые технологии… За ними следить и успевать почти невозможно.
Другие люди должны этим заняться. Поэтому мы выпустим альбом и на пластинках, какую-то часть раздадим совершенно безвозмездно с журналами, разместим в свободном доступе в интернете и отдадим его как контент мобильных телефонов. Если кто-то придумает какой-нибудь чип, который можно будет людям, я не знаю, в палец вшивать, а вы сможете это потом прослушивать, то мы и так готовы его выпустить. Ситуация сегодняшнего дня такая, что очень много информации, звукозапись – очень доступный процесс. Альбомы в лэптопе на коленке — это уже не какие-то минималистские альбомы. То качество, которого 10 лет назад можно было достигать только в студиях, которые сейчас простаивают и готовы раздаваться каким угодно музыкантам просто так… Сейчас всего этого можно достичь из дома.
Нужно ориентироваться в этом огромном потоке информации. Новым, начинающим группам сейчас, вроде, легче воплотить свои идеи, но, с другой стороны, сложнее найти своего зрителя. Потому что зритель и слушатель – самый ленивый персонаж во всей этой истории. Ему нужно показать, кто, как и зачем все это играет, зачем это слушать. И тут уже ходят злые рыцари наших средств массовой информации (смеется)…
— Илья, давайте остановимся, вы уже почти всю картину мира расписали (общий смех).
— Ну а что, так и есть. Главное, чтобы слушатели и музыканты друг друга нашли.
— Вернемся к альбому. В чем отличие песен на новом альбоме от тех, что вы писали раньше?
— Это совсем новые песни – чистой воды «Мумий Тролль» образца 2008 года. Конечно, мне хочется относиться к этим песням так, как будто до этого альбома никаких песен не существовало. Не было опытов, экспериментов, а вот так легло. В какой-то мере так и есть. Какая-то четкая концепция эти песни не объединяет.
— А как вы хотите назвать этот альбом?
— Ой, вы знаете, с этим всегда самая большая сложность. Песни придумать – легко, записать – легко, а вот придумать название… Как-то уж повелось в старорежимном таком контексте представлять альбомы под названием. Думаю, что когда придет время сдавать в тираж эти пластинки, то мне придется… Можно назвать его «Мумий Тролль 8» — это наш восьмой альбом, сейчас 2008 год…
— Вы говорили о том, что нынешняя музыкальная ситуация дает понять, что для кого значит музыка. Что она значит для вас? Зачем вы всем этим занимаетесь?
— Вы знаете, вчера я одному из ваших коллег тоже давал интервью. Причем на английском языке почему-то. Он задал примерно похожий вопрос, и я понял, что музыка и «Мумий Тролль» — это мой образ жизни. О котором я, честно признаюсь, когда-то мечтал в детстве, но никогда не думал, что это возможно, что это может настолько органично вписываться в действительность мира.
— Очень интересно. А как это происходит, как это вписывается в картину мира?
— Только что меня довез человек до гостиницы, встретивший нас в Тамбове. У него заиграла музыка «Мумий Тролля» из телефона, и я его подначил: «Что, — говорю, — подготовились к встрече?» А он говорит: «Ну что ж вы так сразу подначиваете меня. Мне, между прочим, эта музыка жить помогла однажды». Вот если моя музыка хоть одному человеку в мире жить помогла, то для меня это уже главное, наверно, подтверждение тому, что я не ерундой занимаюсь и не каким-то бесполезным времяпрепровождением.
— Группе уже больше 10 лет. Вам – к сорока. Что вам интереснее? Как Мик Джаггер, прыгать по сцене до старости или постепенно успокаиваться и прийти к чему-то вроде Эрика Клэптона, к примеру?
— Не знаю… Мне иногда дома кажется, что я просто на диване сижу, а говорят, что я бегаю, как заведенный (смеется). Поэтому… Сложно здесь что-то сказать… Буду выбирать свой путь по собственным ощущениям. Пока непонятно, каким он будет дальше. Если музыка мне надоест – есть список дел, которыми и помимо нее интересно заняться.
— Какими, например?
— Я люблю рисовать очень сильно, я хочу научиться играть в маджонг (смеется), я хочу обойти вокруг света под парусами, хочу построить много красивых домов, потому что мне не дают покоя мои гены архитектурные. Не могу смотреть, сколько грохается денег на какие-то новые строительства, и как бездарно эти средства все расходятся. Я могу, наверно, много где приложиться и не всегда, что называется, богемно-творчески.
Я могу делать какие-то конкретные вещи, я хочу выращивать деревья, в конце концов!
— Вы говорили, что музыка – это ваш образ жизни. А каков он? Как все это выглядит?
— Вот так вот, передвигаясь из города в город, от слушателя к слушателю, от приключения к приключению.
— А какие это приключения? В сознании рядового слушателя с образом рок-музыканта все еще плотно ассоциируются наркотики, толпы фанаток в гримерке...
— А у нас – ознакомление с достопримечательностями родной страны. Я считаю, что все эти наркотики и фанатки — это большие стереотипы, которые были сложены когда-то очень давно людьми, которые в нашей стране даже не проживали (смеется). Будучи недавно в Соединенных Штатах, я слышал несколько радиоинтервью людей, которые все эти мифы и легенды создавали. Участники группы MC5 сидели, кажется, со Стивом Джонсом из Sex Pistols в прямом эфире и рассказывали: «Да, мы вот даже некоторых наших туров и не помним физически. Но это ни в коем случае не скрасило нашу жизнь. И вот мы сейчас заново в туре, приезжаем в то же место и открываем его для себя заново, хотя могли бы сделать это давным-давно». Я не хочу таких вещей делать по десять раз.
— А вы все ваши туры помните?
— Очень хорошо причем! Даже когда приезжаешь в какой-то город, помнишь не только зал, где выступал, а и где что стояло в гостинице, каких-то людей. Десять последних лет мы уже этим занимаемся вот таким образом. Я помню, как ровно десять лет назад, как Константин Кинчев посетил наш концерт и поехал к нам в гости. Он говорил: «Ну ладно-ладно. Думаете, долго протянете? Сейчас начнется! Винт… Вы еще будете друг другу в коллективе глотки перегрызать!» А я говорил: «Кость, ну почему же так? У вас в коллективе своя история, почему мы должны ее повторять. У нас же должна же быть у каждого своя история». Все-таки я оказался прав. Ни винт, ни СПИД нашу дорогу не перебежал. Все живы-здоровы, в замечательном психическом настроении (смеется). Выпускаем двойной альбом, что сейчас для музыканта редкость. На концертах я вижу разных людей — и тех, кто 10 лет назад на нас ходил, и новых каких-то. Значит, мы не шибко отдалились от реальной действительности, хотя находимся в своей, «мумийтролльной». Значит, умеем все-таки выстраивать такую вот экосистему. И если нас убрать, то, может быть, что-то большее разрушится…
— А что изменилось за эти годы? Я читал в книге Александра Кушнира «Хедлайнеры», что когда автор вас спросил, о чем вы поете в одной из песен с альбома «Точно Ртуть Алоэ», вы не смогли ему ответить. А в одном из недавних интервью вы говорили, что точно знаете, зачем ставите каждую запятую…
— Конечно, я-то знаю, зачем я ее ставил. Наверно, мне просто лень было тогда разговаривать об этом (смеется).
— Тогда, десять лет назад, ролевой моделью для вас стали новые британские музыканты вроде группы Kula Shaker. А сейчас кто для вас является образцом для подражания?
— Тогда эта новая британская волна была самой интересной в мире музыки. Но время расставило свои акценты – немногие из тех музыкантов смогли существовать дольше нескольких лет и быть адекватны некому другому времени. А в случае с «Мумий Троллем» все совершенно наоборот. И получается, что спустя 10 лет мы уже становимся для кого-то некой ролевой моделью. Что касается меня лично, то есть, конечно, определенные музыкальные пристрастия, но никак не ролевые модели. Это словечко вообще ввели в обиход пару лет назад (смеется). Я до сих пор уважаю исполнителей 70—80-х, на которых рос. В прошлом году я побывал на выступлении Рода Стюарта.
На фоне, понимаете, всех этих «эмтивишных» современных героев вышел Род Стюарт и расставил все мигом на свои места.
Потому что он настоящий. Вот чему меня научили все эти исполнители. Меня раньше все спрашивали, а сможете, как Rolling Stones, по сцене в 60 лет прыгать? Я недавно встретил того же Мика Джаггера и понял, что вот в этих глазах рок-н-ролл где-то и живет, и сверкает.
— Этим глазам вы адресовали новую песню «Поспи, рок-н-ролл»? Или, может быть, себе?..
— Ну это колыбельная такая… Отдохнуть надо, а потом встать хорошим добрым утром (смеется). Да, наверное, всей этой музыке вообще. То есть я должен стать будильником, вероятно. Хотелось бы, по крайней мере.
