Цивилизация
Галина Пржиборовская, автор биографии Ларисы Рейснер, материал для своей книги собирала сорок лет. От хрущевской оттепели до путинский заморзков ждала выхода в свет биография. И дождалась.
Мемуарная судьба Рейснер при Советах не сложилась. Все было при ней. И работа с Максимом Горьким. И комиссарство в Красной разведке и Морском генштабе. И нелегальные труды в Германии. Очерки о пролетариате с любовью в «Известиях» и «Правде». Ранняя смерть. И то, что Вс. Вишневский писал с нее свою комиссаршу в «Оптимистической трагедии».
На сцене и в кино она столько лет всаживала пулю в живот слюнявому анархисту и следила сурово, как разбегаются охотники до комиссарского тела. А о настоящей ее жизни – ни книжечки, ни воспоминаний.
Хотя с таким послужным списком – прямая дорога в ту же Жизнь Замечательных Людей, основанную Максимом Горьким.
Подвели большевистскую мадонну «порочащие связи». Возлюбленная расстрелянного контрреволюционера Гумилева. Жена изменника и автора изобличительного письма Сталину Федора Раскольникова. Гражданская супруга осужденного по пятаковскому делу Карла Радека. С такими грехами да в красный рай?
И после краха коммунистического пантеона она еще долго пребывала в тени своих мужчин и тусклого блеска истинных героев и героинь Серебряного века. Мелькала в поцелуе с гимназистом в записках Георгия Иванова. Подкармливала обглоданных голодом поэтов на красном балу 1920 года.
Либеральная конъюнктура 90-х годов поэтесс, нацепивших кожанки, тоже не очень жаловала.
Замолчанные гении на первых порах оттерли явных и спорных злодеев. Героиня Пржиборовской терпеливо ждала своей биографической участи.
Долгая любовь и годами сдавленное желание восстановить справедливость оказали автору дурную услугу. Затаенная правда о Рейснер при Советах была в том, что жена за мужей не отвечает. И свидетельства чудом сохранившихся современников должны были поведать читателю во вполне советской риторике о даме, беззаветно преданной делу революции. В новые времена нужно было срочно вытаскивать образ из толпы интеллигентной серости, пытавшейся возвыситься после революции над истерзанными гениями с помощью льстивого лозунга и нагана.
Так эти правды и легли годовыми кольцами на распиле биографии, не утвердив ни одну из них и не приблизившись к истине.
Героические рейды комиссарши и жены Раскольникова в тыл белых и под огнем вражеской офицерской флотилии сменяются в книге хлопотами по освобождению от гнева ЧК Осипа Мандельштама. Клятвы пальцем не шевельнуть для Гумилева, если того арестуют, соседствуют с презентом Анне Ахматовой мешка риса. Едкий очерк о чудовищных нравах чрезвычайки прекрасно уживается с публицистическими доносами Рейснер в «Известиях», после которых людей, проходивших свидетелями на судебном процессе, арестовывали прямо в зале суда.
Восторженная влюбленность – коварный советчик для биографа. Повествование с придыханием о великих ничего к образу не прибавляет. Неспособность же автора адекватно оценить истинный масштаб героя биографической истории раздражает.
Пржиборовская чувств своих к Ларисе не скрывает и настойчиво требует от читателя, чтоб он их разделил.
Например, признал в ее героине талантливую поэтессу, драматурга и писателя. Добиваясь довольно скоро и успешно прямо противоположного результата. И отлетают справедливо забытые дурные стихи. И понятно, почему никем не была поставлена напыщенная драма об Атлантиде. И смешной кажется глубина эссе, в котором Офелия похожа на освобожденную женщину Востока.
Образа необыкновенной красоты женщины, которую любили необыкновенные мужчины, читателю вполне бы хватило.
Гумелев видел в ней исландскую принцессу. Блок катался в парке верхом и, говорят, вдохновился на Незнакомку. Пастернак отдал ее имя героине «Доктора Живаго». Несгибаемый Федор Раскольников слал слезные письма, моля остаться другом после развода. Карл Радек бросил ради нее жену и ребенка. И всегдашняя свита поклонников сопровождала Ларису от «Бродячей собаки» до пролетарских катков, где она скользила в окружении обожающих рабкоров.
Шикарный набор для скандального бестселлера в духе «Кремлевских баек» загубило стремление представить Рейснер чем-то большим.
Поэтом, трибуном. Ровней ценившим ее женские прелести поэтам.
Возможно, что-то и в самом деле было там, кроме отраженного света поклонников. Но разглядеть и ощутить собственное излучение Ларисы Михайловны в книге мешает все тот же школьный революционный пафос и натянутая значительность ее поэтического и писательского дара.
Впрочем, труд биографа Ларисы Рейснер едва ли можно признать напрасным. История столкновения Серебряного века с октябрьским айсбергом до сих пор завораживает умы читателей. Сообщество любителей подробностей гибели российского культурного гиганта в начале прошлого века не уступит в страстности поклонникам трагедии Титаника. Рассыпанные по тексту любопытные детали быта и жизни дореволюционного Петербурга, письма и обильные цитаты из судеб известных обитателей Серебряного века будут оценены по достоинству и пополнят коллекции специалистов и любителей воссоздания картины гибели русской цивилизации.
Галина Пржиборовская «Лариса Рейснер». М.2008, «Молодая гвардия».
