Цивилизация
Собрать лучших мировых режиссеров, чтобы дать им возможность признаться в любви к этому городу, — в этом есть что-то от черного пиара. Так же как в самой идее киносборника — нечто от пропагандистских короткометражек тоталитарных режимов. Но ничего не поделаешь, Париж — это мило, и железа столетней мечты о запахе свежего круассана и кофе над утренней улицей начинает самопроизвольно выпускать эндорфины в организм зрителя уже на начальных титрах.
Идея, собственно говоря, проста: режиссеры берут темой некий район Парижа и делают историю на пять минут.
Для каждого из них это не только возможность совершить поклонение, но и упражнение в малой форме, способ самым компактным образом подтвердить свой статус. Открытий, впрочем, на этой стезе будет мало. Братья Коэн не в состоянии уклониться от соблазна снять Стива Бушеми в роли затравленного американца в парижской подземке, которому строит куры французская оторва. Печальник Тыквер снимает про слепого мальчика, а Винсенто Натали снимает Элайжу Вуда в комичном вампирском хорроре, вольно или невольно копируя стиль последнего появления Вуда на экране — в «Городе греха». Оператор Кар-Вая Кристофер Дойл даже здесь снимает китаянок в совершенно безумной истории про парикмахерскую.
Несколько историй, впрочем, доказывают, что малая форма — это не клип и не скетч, а сгущенный концентрат полного метра. История американки, изучающей французский язык и прибывшей совершенствоваться в Париж, чтобы найти здесь совершенно бессловесное счастье, или рабочее утро няни из пригорода, поющей одну и ту же песенку своему ребенку, оставляя его в невеселом детском саду, и ребенку своих нанимателей, уже знающему счастье быть богатым, — кино знает много гитик, иные из них глубже прочих.
Но, как бы там ни было, мелькание знакомых лиц, знакомых стилей и бродячих историй чем дальше, тем увлекает больше.
Натали Портман, Мэгги Гилленхаал, Жюльетт Бинош, Ник Нолти, Уилем Дефо, Боб Хоскинс, Жерар Депардье — оживший киносправочник валяет дурака, грустит, кривляется, смешит, размышляет, бродит по Парижу в поисках приключений. Раздаются оплеухи, льются слезы, происходят чудеса. На кладбище Пер-Лашез Оскар Уайльд является влюбленному сухарю, чтобы обучить его стилю и пробудить чувство юмора. Немолодые влюбленные ссорятся, чтобы бурно примириться. Мечтательный чернокожий парень умирает на улице от удара ножа и просит перед смертью чашечку кофе. Жизнь в Париже бесконечно разнообразна. Не поддаться ее обаянию трудно, да и зачем — деньги заплачены.
Возможно, было бы интересней увидеть подобный фильм про Берлин или Лондон, про Токио или Монреаль. Однако прочие мегаполисы, за исключением Нью-Йорка, безнадежно отстают от французской столицы в выстраивании собственного мифа.
Остается покориться, увидеть Париж и умереть — от разочарования, восхищения, смеха. Мечтать о Париже, где жизнь не борьба, а вдумчивое чувствование, где национальная валюта не франки и не евро, а любовь, еда, беспричинная тоска, белоснежный багет и винный пурпур. Любоваться ветхими кружевами европейского гуманизма, старающегося осторожней произносить слово «араб». Чувствовать благодарность к французскому снобизму, вырастившему из себя место, в котором все равно хочется оказаться и позволить себе наконец выдохнуть вслед за Эллочкой Людоедочкой: «Шик!»