Цивилизация
В Московском музее современного искусства (здание в Ермолаевском переулке) открылась выставка «Make Over. Пластическая операция» довольно знаменитого немецкого художника Маттиаса Кестера. Главный экспонат — картина «Да! Сейчас!» размером 3 х 4 метра, на которой изображен пластический хирург, приступающий к операции над телом очаровательной блондинки, блаженно распростершейся на столе.
Кестер — ученик лидера немецкого неоэкспрессионизма 70–80-х годов Маркуса Люперца, но от учителя брутальность и горячечность не унаследовал, единственное сходство — это склонность к размашистой живописи.
Разрыв поколений естествен.
Люперц — человек эпохи Жана Бодрийяра, эпохи, когда мыслящее человечество пришло в ужас от того, что вокруг одни симулякры, под соблазнительными оболочками которых одна дурная пустота. Кестер — человек эпохи Фредерика Бегбедера, эпохи, когда мыслить было не вполне прилично. Потому что обладать сознанием бессмысленно, так как давным-давно нет ни внешних, ни внутренних предметов, подлежащих анализу или способных разжигать страсти.
В этом, разумеется, можно усмотреть философскую позицию и критику постиндустриального общества сверхпотребления, что обычно и делается. Но также можно это принять как простую констатацию факта собственного — такого вот — существования.
В документации к выставке Кестера говорится, что он живописует la dolce vita, причем слово dolche пишется через ch. Это показательно.
Феномен dolche vita, полнокровный, угарный и потный, давно умер, теперь уже и не помнят, как правильно это пишется. У Кестера, конечно, никакая не сладкая до горечи жизнь, а выхолощенный и выморочный jet set, загорающий на пляже в Сен-Тропе, распивающий коктейли на неизбежных вечеринках и обреченно-радостно переделывающий себе носы, щеки, груди, ягодицы и прочие элементы телесной упаковки.
Кестера уже успели сравнить с одними из самых популярных и успешных отечественных художников, с дуэтом Виноградов — Дубосарский. Визуальное схождение вроде бы и правда имеется — размашистая яркая живопись, изображения блондинок с голубыми глазами и кроваво-красными губами, а также сюжеты насчет приятного (даже если и болезненного) времяпровождения. Но есть огромная разница. У членов «команды мечты» современного российского искусства, сознательно себя позиционирующих как звезды, до сих пор остается шальная дуроватость, согревающая зрителя, — видимо, наши платиновые блондинки с Рублевки все же пока не полностью утратили способность участвовать в трагикомедии.
У Кестера предельный холод.
Этому способствует техника, в которой он работает. Он пишет полупрозрачными синтетическими красками на полированных листах алюминия, и из-под веселеньких вроде бы красок таращится мертвенная металлическая поверхность. Более того, в разрывах между мазками зритель вдруг видит собственное отражение, вклинивающееся в нарисованную художником dolche vita, и здесь уже каждому решать, нравится ему это или нет.
Если не нравится — ради бога. Как известно, нечего на зеркало пенять…