Цивилизация
Трое молодых людей: две девушки-британки и парень из Сиднея — отправляются в австралийский аутбэк в местечке Волчий ручей посмотреть на знаменитый метеоритный кратер. Добравшись с небольшими приключениями до места и насладившись видами, они обнаруживают, что машина не заводится, и они застряли в этой глухомани. По счастью, им встречается местный житель, согласившийся отбуксировать их в свой лагерь, где можно починить машину. Живым из лагеря удастся уйти только одному из путешественников.
Этот нехитрый сюжет предуведомлен двумя сообщениями. Одно из них гласит: «30 тысяч человек пропадают в Австралии ежегодно. 90% из них находится в первую же неделю. Некоторых не находят никогда». Другое: «Основано на реальных событиях». По крайней мере второе — это неправда. Сюжет ленты лишь отчасти напоминает историю с «убийством туристов», серией нападений, произошедших в Австралии в 90-х годах. Тогда погибло семь человек, убийцы получили пожизненное.
Однако, правдивы или нет события, описанные в «Волчьей яме», удивительный успех фильма объясняется явно не этим.
Картина, стоившая в производстве около миллиона, собрала 1,225 млн австралийских долларов в первый уикенд проката на родине, 1,5 млн фунтов в Англии и 13 млн долларов в США. Пока критики негодовали по поводу жестокости и аморальности ленты, люди шли в кино.
Поводов как для возмущения, так и для интереса фильм дает достаточно, хотя бы потому, что режиссер Грэг МакЛин понимает довольно тонкую связь, важную для жанра. То, что роднит свирепого маньяка и безвредного кинозрителя — это человеческий фактор. Душегуб осмотрительно выбирает жертвы, зритель — эмоциональные привязанности. И как-то так получается, что жертвы редко вызывают сочувствие. Негласный моральный императив хоррора гласит: пострадавшая сама протаптывает тропинку к гибели собственной невоспитанностью, хамством, невежеством и неосторожностью. Сочувствовать им трудно, маньяку — странно.
В результате зритель парит над побоищем бесстрастным духом, вздрагивая от громких звуков и нервно хихикая на особенно лютых гэгах.
Самое странное, что, по сравнению с недавним «Хостелом», «Волчья яма» довольно невинна — пара отрезанных австралийцами пальцев не идут ни в какое сравнение с бойней, устроенной туристам в Восточной Европе. Но МакЛин не пожалел ни экранного времени, ни времени на написание сценария, ни пленки на роскошные видовые планы австралийской глуши, чтобы создать совершенно достоверных путешественников во всем блеске и нелепости их молодости, и не менее достоверного маньяка — полноватого суетливого мужичка, бывшего охотника, раньше истреблявшего кенгуру и другую мешающую фермерам живность.
Половину фильма будущие жертвы будут просто добираться к месту трагедии: покупать машину, веселиться на вечеринке, болтать, ссориться с гопниками в баре, любоваться кратером, целоваться. Другую половину они будут умирать — глупо, обыденно, в слезах и отчаянии.
Чувство непристойности происходящего, которое рождается под крики бедолаг, того же свойства, что и подергивание рефлексов на «Кинопробе» Такаси Миике. И австралиец, и японец хорошо осознают, что и кинозритель, и маньяк движимы неуловимо-схожими мотивами — вторгнуться в жизнь незнакомцев, узнать их так, как нельзя узнать человека. До последнего смертельного предела.