Цивилизация
Та скорость, с которой бывший советский стоматолог и недавний нью-йоркский арт-дилер Гари Татинцян (открывший свою галерею в Москве всего лишь полтора года назад) осваивает культурное пространство столицы, уже почти пугает. Буквально два месяца назад он показывал «Шахматную коллекцию» с главными в мире современными художниками — братьями Чэпменами, Дэмьеном Херстом и Маурицио Кателланом. Зимой привозил сюда самого зловещего фотохудожника современности — Джоэля Питера Уиткина, снимающего исключительно мертвых и искалеченных посреди цветов и фруктов. В ноябре устраивал московскую программу Кариму Рашиду, про которого потом во всех столичных газетах написали, будто бы это главный дизайнер в мире.
Татинцян — не старый еще человек в вечно драных джинсах, называющий офисом небольшую заваленную картинами комнатку со стулом — похоже, реализует какую-то свою тайную программу-максимум, цель которой, видимо — превратить Москву в Нью-Йорк. Хотя бы в области собственного promotion (Гари все время путает русские слова с американскими).
«В Нью-Йорке, — говорит он, — я не смог бы напрямую работать с такими художниками, с которыми работаю здесь. А наша галерея — не в обиду коллегам — единственная, с которой удобно работать западным людям».
И если с Рашидом все было более или менее понятно (как с человеком, который принципиально ходит в ярко-розовом, а в качестве арт-объектов представляет овальные фигуры из пластмассы с дырами по бокам), то на супрематистов ставки сделаны явно другие.
Уникальные графические рабое «великой супрематической тройки» — Малевича, Суетина и Чашника, плюс две супрематические скульптуры украинского новатора Василия Ермилова легко вписались бы в любое музейное пространство столицы. Но нет: ее показывает у себя предприимчивый Гари.
Раньше коллекция принадлежала русскому художнику и основателю группы «Движение» Льву Нуссбергу и для нашего зрителя была категорически недоступна. Гари, по его собственному признанию, намеревается вернуть ее на Родину навсегда, причем в полном комплекте. То есть продать не по одиночке, а все сразу.
«Образованность и финансовые возможности отечественных коллекционеров возросли до такого уровня, что наметился обратный поток».
При этом супрематизм не самое интересное для неподготовленных зрителей (каковыми еще совсем недавно были россияне) искусство. Линии, кубы, круги, квадраты и то, как они между собою чередуются — своеобразный тренинг скорее для дизайнеров и архитекторов.
Малевич, к примеру, вообще считал, что идеальная картина — это даже не знаменитый «Черный квадрат», а пустое пространство в рамке. Первым, что он рисовал, была рамка. Символ чистого умозрения, пустоты и одновременно начала вселенной (похожие требования — вместить в один холст все, что есть в мире — предъявлял другой известный абстракционист Павел Филонов, чья выставка открылась сейчас в Русском музее). В марте 1920 года Малевич даже устроил выставку из сплошных пустых холстов в рамках. Так что «Черный квадрат» — главная фигура супрематического миростроения — в этом смысле легко можно принять за красивую и приятную глазу живопись.
Еще одна особенность супрематизма — цвет. Для Малевича, например, он был физической и метафизической категорией. Цвет создавал динамику.
Если всмотреться в черно-белые карандашные рисунки Малевича, представленные на выставке, может показаться, что они цветные.
Цвет также играет главную роль в скульптуре Ермилова «Три русские революции: 1825, 1905 и февраль 1917». Красный, черный и белый — главные цвета супрематизма — дополнены у него менее агрессивным желтым.
Благодаря декоративному фарфору, проекты которого в супрематическом стиле делал Николай Суетин, супрематизм признали полноценным видом в искусстве. Бумажные зарисовки супрематических блюдец также имеются на выставке. Как и архитектурные этюды Ильи Чашника, каждый из которых, если бы был осуществлен, сейчас смотрелся бы ничуть не меньшим шедевром мирового масштаба, чем тот же Норманн Фостер.
К счастью для нас, уезжать в Нью-Йорк Гари пока не собирается. «В Москве абсолютная психологическая отдача, которая дает удовлетворение: здесь ты видишь восторженную, жаждущую аудиторию, очень благодарную нам за то, что мы им даем».