Цивилизация
Программа внешних заимствований — это попытка создать две вещи. Во-первых, это поддерживает хороший кредитный рейтинг и дает возможность занимать деньги для бюджета в случае необходимости. Это полностью относится к текущим, сиюминутным проблемам страны. В частности, если, скажем, мы выкупаем какой-то долг, то у нас есть два варианта действий.
Мы можем либо просто сократить долговое бремя, либо выпустить на эту же величину новый долг, таким образом продолжать сохранять какой-то объем внешнего долга, но не расходовать на это бюджетные средства.
Если долг недорогой, то это нормально. Вторая цель выпуска долговых обязательств состоит в том, что их активно выкупают наши же пенсионные фонды и банки, чтобы выполнить требования финансовых властей по качеству тех инструментов, в которые они вкладываются. Эта часть понятна.
Что же касается стабилизационного фонда, то, как он сегодня сформулирован, задача его больше не в том, чтобы обеспечивать возможность текущих маневров и компенсаций, но, скорее, выглядит он как фонд будущих поколений, по примеру норвежского. То есть это не текущий фонд — немного забрали оттуда, немного отсюда, — а деньги инвестируются сейчас для того, чтобы иметь средства для развития, если вдруг упадет цена нефти, возникнут какие-то другие проблемы для страны в будущем. Но поскольку пока не до конца понятно, какого он размера, во что вложен и так далее, то с тем — получится или не получится — еще надо разбираться. Это еще предмет для дальнейших исследований.
Разница в процентных ставках сейчас — она не обязательно всегда будет такой. Если мы получим, как я думаю, на следующий год инвестиционный рейтинг, то тогда стоимость заимствований сократится. Если в мире начнется экономический подъем, то тогда возрастет доходность бумаг, в которые мы будем вкладывать средства стабилизационного фонда. Тогда мы начнем зарабатывать. Но надо когда-то для этого начинать.
Текущие потери связаны с попыткой установить систему, когда внешний долг регулирует наши текущие потребности в дополнительных капиталах, а стабилизационный фонд должен будет работать потом, его можно будет инвестировать тогда, когда не будет свободных текущих средств.
Альтернативным вариантом эффективного использования денег сейчас мог бы быть просто выкуп долга. Но просто есть разные стратегии. Приняли вот такую, она имеет право на существование. То, что теряются какие-то небольшие средства по дороге, — это издержки проведения довольно определенной, сознательной стратегии. Я хочу защитить правительство!
Мы можем соглашаться или нет с его подходом, но мы должны понимать, что это не безалаберность, это осознанные действия, и они в итоге могут быть вполне грамотными.
Это стратегическое решение. Его положительная сторона заключаются в том, что все-таки стабилизационный фонд будет и его можно потом использовать. В противном случае может получиться так, что долг ты выкупишь, а выпустишь ты его или нет тогда, когда тебя опять понадобиться, — это большой вопрос. И в этом случае долг может оказаться очень дорогим. Стоимость заимствований очень скачет, поэтому идея иметь стабильный долг, постепенно снижать его долю относительно ВВП и одновременно создавать стабилизационный фонд имеет право на существование. Собственно, так живет любой банк и любая компания, которая одновременно держит средства не только в здании и оборудовании, но и имеет финансовые инвестиции, и в то же время занимает. Иногда она выигрывает на финансовых вложениях и займах, иногда проигрывает по текущим операциям. Государство в каком-то смысле решило вести себя таким же образом.
~ Альтернативной, как я говорил, мог бы быть выкуп долга, но ведь в этом есть некоторая условность. Допустим, что долга у нас нет. Но можем ли мы занять? Ведь для того, чтобы занимать, нужно не только не иметь долга, но и иметь текущую кредитную историю, поддерживать ситуацию, в которой мы постоянно платим. Нужно иметь доступ к финансовым операциям, иметь рейтинг, иметь возможность занять, когда понадобится, причем коротко или длинно. Поэтому, в сущности, мы занимаем коротко, а инвестируем длинно. Но это разумная стратегия. То есть это одна из возможных разумных стратегий, в ней нет случайности. В ней есть совершенно ясная логика. С ней можно спорить, но она имеет право на существование, страны так делают.
Если обсуждать вариант: не занимать, а сократить расходы — то, конечно, всегда хорошо иметь мало расходов и много доходов. Но это отчасти из области того, что лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Если бы государство могло сократить непроцентные расходы, то это предполагало бы очень активные реформы, которые идут не очень легко. Я имею в виду известные реформы: ЖКХ, энергетики, сокращение социальных мандатов. Это огромная работа и очень болезненные мероприятия.
::: Узкое место во всех российских стратегиях — это не столько бюджет, а, скорее, незавершенность реформ, неэффективность государства, о которой столько говорится, и низкий уровень накопления. Скорее, речь бы шла о том, что если бы снизить непроцентные расходы, то есть снизить налоги, а освободившиеся деньги, если бы они не уходили из страны, инвестировались бы тут, то тогда был бы разговор. А пока у нас норма сбережения большая, а норма накопления маленькая, и в этом плане узкое место в том, чтобы финансовые ресурсы страны инвестировались, шли на развитие. Надо смотреть, как именно связана проблема снижения непроцентных расходов и экономическое развитие. Не все тут просто. Иногда считают, что если снизить непроцентные расходы, то сразу начнется развитие. Но у нас же сохраняется очень большой вывоз капитала.
Поэтому нет гарантии, что снижение непроцентных расходов приведет к значительному увеличению темпов роста. Это пока предмет для анализа и дискуссии.
Пока мы не решили проблему реинвестирования доходов внутри страны, трудно рассчитывать на рост после снижения непроцентных расходов.
Так что идея иметь стабилизационный фонд сама по себе разумная, также нужно иметь некоторое количество долга для того, чтобы поддерживать свое присутствие на рынке, и время от времени занимать и выплачивать, для того чтобы иметь возможность в случае необходимости занять. Потому что выходить на рынок заново очень трудно, появляются дополнительные расходы. И это обойдется дороже 80 миллионов. Есть масса неочевидных технических вещей.
Интервью взял Евгений Натаров
