Мертвые голоса

Российские новости уже давно стоит воспринимать не как информацию, а как материал для художественных изысканий. Просто записывать по итогам выпуска политических программ заявки на киносценарии — хватит на годы вперед. И когда газ и нефть уже мало кому в мире будут нужны, выйти с этим эксклюзивным товаром на рынок.

Один детектив с обменом украинской летчицы на двух сотрудников российских спецслужб чего стоит — продюсеры «Шпионского моста» с руками оторвут.

А мне хочется застолбить заявку на фильм в жанре хоррор под условным названием «Мертвые голоса».

Отдельное спасибо за идею, конечно, директору Института экономических стратегий РАН Александру Агееву, который предложил дать право голосовать на выборах 27 млн россиян, «погибших во Второй мировой войне и позднее». А также коммунистам, которые решили официально использовать для агитации на осенних выборах в парламент фигуру Сталина.

Итак, первая сцена. Москва. Кремль. С 12-м ударом курантов в ночь на воскресное сентябрьское утро оживают десятки миллионов россиян. У них есть всего один день, чтобы повлиять на будущее страны, в которой они когда-то жили и умирали: кто погиб на войне, кто не вынес тяжелых голодных послевоенных лет, кто был приговорен сталинскими «тройками», кто спился, не выдержав перестройки, кто стал жертвой медицинской реформы последних лет…

Вопрос, конечно, как академик Агеев насчитал всего 27 млн, но для художественного фильма фактология не так важна — не учебник истории.

Живые (цвет, современная одежда, формат 3D) и мертвые (2D, черно-белая гамма, военная форма, лагерные робы, винтажные платья) россияне идут на избирательные участки.

Сцена вторая. Камера фокусируется на девушке в джинсах и футболке. Она испугана.

— Что значит, ты не хочешь идти на выборы? Что значит, не за кого голосовать? Можно подумать, нам было за кого, — подталкивают ее в спину две женщины и мужчина, одетые по моде 80-х. – Иди-иди. На выборах книжки дефицитные можно купить и бутерброды с рыбой продают дешево.
— Да нет уже давно в стране дефицита, были бы деньги, — отбивается девушка. — И бутерброды я вам дома сделаю.
— Значит, все-таки выполнили Продовольственную программу, слава тебе господи, — украдкой крестится одна из женщин. — Эй, родственнички, хоть мы и не дожили, но все равно пойдем голосовать за коммунистов: не обманули, изверги.

Девушка в ужасе отшатывается, но толпа оживших предков увлекает ее внутрь избирательного участка.

Сцена третья. Мужчины и женщины — кто в военной форме образца 1943 года, кто в одежде с нашитыми лагерными номерами — сопровождают семейную пару и оживленно разговаривают.

— Вот вы, Петр Иванович, мне дедом приходитесь, а я про вас почти ничего не знаю. Только фотография военная осталась в альбоме. С ней 9 мая и встал в «Бессмертный полк». Вы не против, кстати? — спрашивает мужчина у худого высокого старика. — Вот вы лично за что воевали?
— За Родину! За Сталина! — с трудом откашлявшись, отвечает старик.
— А в лагерь за что попали?
— За Родину. За Сталина. Анекдот рассказал политический: «У Черчилля спросили: чем Сталин отличается от Гитлера? И тот ответил «усами». Сосед по коммуналке донес. Получил 10 лет, через пять умер в лагере от пневмонии. Так Родина даже метра земли на кладбище не нашла — зарыли нас там же, на лесоповале…
— Что ты говоришь, Петр, — дергает его за рукав женщина с заплаканными глазами, — не надо. Мало мы намучились? Сам пострадал за свой длинный язык, я от детей всю жизнь скрывала, что ты «врагом народа» был, так ты сегодня внуков-правнуков хочешь под монастырь подвести. Вдруг услышит кто…
— Не бойся, мать. Я два раза не помру, а правнуки сами за себя постоят. Они мне сказали, что в свободной стране живут. Да и дуба дал давно усатый, как и мы с тобой, грешные…

Сцена четвертая. На избирательном участке, украшенном российскими флагами и искусственными цветами, оставшимися от фестиваля «Московская весна», мертвых и живых избирателей встречает Сталин.

Мертвые замирают — кто от ужаса, кто от восторга. Живые тут же начинают делать с вождем селфи и выкладывать в инстаграм.

Сталин сначала охотно позирует, потом начинает заметно раздражаться: «Я вам что, кукла? Где охрана?»

Коммунисты, окружив ожившего вождя, уговаривают его проголосовать за КПРФ. Но тот, узнав, что в стране многопартийность, коммунисты находятся в оппозиции правящей партии и к тому же почти поголовно веруют во Христа, начинает мелко-мелко креститься, кричит «Изыди, сатана » и убегает вглубь микрорайона, спотыкаясь о криво положенную плитку.

Завидевшие его пенсионерки с криками «Вот и Сталин на нас есть» припускают за ним трусцой, по ходу интересуясь, за кого им все же голосовать. Вождь кричит «Своей головой думайте» и прибавляет скорость. Озадаченные женщины начинают думать. Некоторые даже, заглянув в кошелек, проводят нехитрые математические вычисления, и лица их багровеют.

Сцена пятая. Когда мертвые и живые, отдав свои голоса, возвращаются по домам выпить за помин души и поговорить по душам с потомками, с избирательных участков начинают поступать первые данные об итогах голосования. Изрядно опьяневшие с непривычки зомби не верят своим глазам. Итоги голосования оказываются такими же, как пять лет назад, как будто 27 млн погибших зря приходили в этот мир. На мертвых, как говорится, надейся, а сам не плошай.

С налившимися кровью глазами они выходят на улицы, стекаются на Болотную площадь и с криками «Нам нечего терять, кроме своих могил» сотнями тысяч теней окружают Кремль…

Сцена шестая. Заключительная. Как это сейчас модно, на выбор зрителей.

Одна концовка — в духе апокалипсиса. Мертвые захватывают всю власть в стране. Мертвых выбирают в парламент. Мертвые сидят в суде, прокуратуре и полиции. Всех живых объявляют «иностранными агентами» и под страхом смертной казни принуждают признать себя почившими. Немногие выжившие успевают улететь на Луну на экспериментальном космическом корабле имени Рогозина. Когда-нибудь их потомки прилетят на Землю, чтобы попытаться вернуть страну живым. Это заявка на продолжение фильма — «Мертвые голоса – 2».

Вторая концовка — сказочная. В момент, когда миллионы оживших мертвецов окружают Кремль, начинают бить часы на Спасской башне. Полночь. Сутки, отведенные ожившим мертвецам, истекли. И с каждым ударом курантов вокруг кремлевской стены исчезают, истончаясь, призраки.

Испуганный академик Агеев кается, что никак не мог представить жутких последствий своих предложений. Коммунисты, проклятые Сталиным, окончательно объединяются с РПЦ, спешно захоранивают Ленина и строго запрещают однопартийцам устраивать культовые мероприятия на могилах и взывать к духам умерших.

А прозревшие пенсионеры, которых сбежавший вождь призвал думать своей головой, объединяются в НКО, чтобы противостоять государственной политике под лозунгом «Да вы там держитесь».

Они просто не хотят умирать до срока.

Как не хотели умирать и те 27 млн ( а на самом деле куда больше) наших сограждан, от имени которых сегодня так беззастенчиво говорит российская власть.