Вкалывают роботы — счастлив человек

У великого Аркадия Райкина есть известная миниатюра – просыпается утром простой советский служащий, потягивается, и не то что на работу, а и вставать с постели, желания не имеет. Под этот острый приступ лени товарищ подводит целую рационализаторскую теорию, по которой его нежелание трудиться чрезвычайно выгодно для экономики. Например, он не занимает место в транспорте, чем облегчает жизнь трудящимся, которые действительно важны для народного хозяйства. И договаривается в итоге до того, что зарплату пятого и двадцатого, «могли бы домой, в кроватку приносить».

Ничего не делать и получать за это деньги – давняя мечта человека и особенность русского характера, которая периодически из ремиссии обращается в острую стадию, прорываясь из глубин подсознания.

Недавно попался на глаза опрос компании HeadHunter об отношении россиян к безусловному основному доходу (БОД). Проще говоря, у людей спросили, хотят ли они как граждане России получать минимально гарантированную сумму ежемесячно? Знаете, есть опросы, результаты которых можно предсказать с точностью статистической погрешности. Упомянутое исследование HeadHunter как раз из их числа. Не буду судить о репрезентативности выборки (исследователи утверждают, что опросили пять тысяч работников), но в целом результаты вполне соответствуют ожиданиям. Подавляющее большинство (62%) респондентов (а это работающие, напомню, люди) высказалось за ежемесячные гарантированные выплаты. И только 20% выступили против этой меры.

Но был и момент в опросе, который слегка удивил — 58% участников исследования узнали о существовании безусловного основного дохода от интервьюеров. Почему этот момент показался мне неожиданным? Просто помню, какой ажиотаж в 2016 году именно в нашей стране вызвал референдум в Швейцарии по вопросу введения такой гарантированной ежемесячной выплаты в размере 2500 франков (чуть более 150 тыс. рублей по текущему курсу). По-моему, это событие стало куда более резонансным и обсуждаемым в России, чем в Швейцарии. Граждане Конфедерации к указанному референдуму отнеслись спокойно и почти дружно (82% голосов) высказались против введения безусловного дохода.

Что тут началось у нас! Заголовки в СМИ с оттенком нескрываемого упрека — «Почему швейцарцы отказались от халявы?» — явно свидетельствовали о том, что поведение жителей Швейцарии требует подробного объяснения. «Как они могли?», — недоумевали наши граждане и с нескрываемой жалостью читали объяснения про гражданскую ответственность.

А вот могли. Почему? Об этом чуть позже.

Безусловный доход – не изобретение Швейцарии, более того, эта страна вовсе не первая, где поднимался и поднимается вопрос о целесообразности этой меры социальной политики. И родилась идея, надо сказать, не сейчас, а еще в прошлом веке, причем в самом начале. Правда, заметной стала только после того, как в 1962 году нобелевский лауреат Милтон Фридман высказался о необходимости введения отрицательного подоходного налога, своего рода предвестника БОД. Через пару десятилетий идея трансформировалась в идею выплат всем гражданам, вне зависимости от наличия работы.

Эксперименты по БОД проходили в прошлом веке в США и Канаде, а уже в новейшей истории — в Голландии, Индии, Германии, Финляндии и т.д. Однако пока все страны или, как в случае со Швейцарией, отказываются от введения этой меры, или, как в Голландии, Германии и Финляндии, проходят чрезвычайно локально, затрагивая десятки, сотни, максимум тысячи, граждан. Почему идея все же витает в воздухе и может ли она быть реализована?

В марте на встрече с президентом российский студент спросил, не оставит ли его без работы технологический прорыв, значимости которого Владимир Путин посвятил изрядную часть своего послания Федеральному собранию? Применительно к нашей стране беспокойство молодого человека выглядит, мягко говоря, преждевременным. Хотя бы потому, что для совершения самого технологического прорыва России необходимы высококвалифицированные профессионалы, спрос на которых неизменно высок.

Однако проблема технологической безработицы вследствие технологической революции, а сейчас, как принято считать, наступило время уже четвертой, является глобальным вызовом. А, значит, актуальна и для России, поэтому отвечать на него рано или поздно придется.

В развитых странах к реализации угроз начинают готовится загодя, формируя меры, которые могли бы нейтрализовать последствия, в том числе и для рынка труда. Идея безусловного дохода, на мой взгляд, является не самой эффективной, хотя, безусловно, наиболее яркой и популистской.

По мнению граждан, плюсы у этой меры есть. Например, участники опроса HeadHunter назвали следующие: снижение количества преступлений на почве бедности, повышение уровня жизни на фоне снижения социального неравенства и более комфортный процесс получения образования. Кроме того, соотечественники сочли, что БОД будет способствовать развитию экономики через повышение покупательной способности, а также развитию социальных проектов, связанных с благотворительностью и волонтерством.

Часть этих «плюсов», особенно снижение преступности, кажутся мне надуманными, особенно учитывая, что под безусловным доходом, как правило, подразумевается минимальная выплата. Для нашей страны – это может быть МРОТ или прожиточный минимум. В общем, речь может идти о сумме порядка 10 тыс. рублей.

Очевидно, что подобная выплата не только «не спасет отца русской демократии», но и совершенно не решит проблему бедности. Оптимистическая же надежда россиян, что в нашей стране ежемесячная выплата может соответствовать швейцарским 2500 франкам, естественно, критике не поддается, ибо такие средства примерно соответствуют размеру годового бюджета страны.

Но даже если оперировать уровнем МРОТ и прожиточного минимума, то и это неподъемное бремя для российской казны. Это одна из причин, почему безусловный доход пока остается в области теории или робких локальных экспериментов. Откуда взять деньги на ежемесячные выплаты? По самым приблизительным расчетам, на выплаты в размере МРОТ понадобится порядка 800 млрд рублей ежемесячно, или 9,6 трлн рублей в год. Это более 60% доходной части бюджета. Тут важно отметить, что невзирая на социальное происхождение БОД, финансироваться за счет страховых взносов он не может. Даже если бы их хватало на это. Это — бюджетная выплата. Если предположить, что такое решение будет принято, то это чревато существенным повышением налогов для бизнеса и граждан. И мера эта никакими БОД компенсирована не будет.

Но главная причина, почему идея безусловного дохода не реализуется и почему против нее проголосовали швейцарцы, заключается в том, что эта социальная мера дает возможность не работать, а, значит, не создавать продукт труда, который позволяет экономике расти и развиваться, способствует созданию новых рабочих мест. Это просто путь в никуда. Именно этот момент стал решающим и для Швейцарии, граждане которой привыкли проявлять гражданскую ответственность.

Безусловный доход считается выплатой, компенсирующей потерю заработка для жертв технологического прогресса, однако подразумевается, что получать ее будут все граждане страны. И получается, что для работающих людей БОД не станет сколько-нибудь существенной прибавкой к жалованию, а на безработных окажет демотивирующее влияние. Зачем искать работу, когда каждый месяц небольшая сумма, а на карточку падает? Кроме того, безусловный доход окажется дублером пособия по безработице. Последнее в отличие от БОД имеет временные ограничения, а также выплачивается при условии, что человек активно вовлечен в процесс собственного трудоустройства.

Еще один нюанс — чисто психологический. Если выплачивать деньги только безработным, то это вызовет негатив со стороны работающих граждан, которые будут фактически спонсировать эту меру. Если БОД распространить на все трудоспособное население, то возмутятся пенсионеры, которые в принципе являются не защищенным социально слоем.

И последнее. Технологическая безработица, компенсирующим фактором которой, по идее, должен выступать безусловный доход, пока не является массовым явлением. Пугающие прогнозы некоторых чиновников о том, что в ближайшем будущем работу потеряют миллионы граждан, сейчас являются, скорее, страшилкой, помогающей выбивать дополнительное финансирование.

Существуют американские и европейские исследования, доказывающие нейтральное влияние технологического прогресса на рынок труда за счет компенсаторных механизмов. Для примера – создание высокотехнологичных рабочих мест хоть и приводит к сокращению необходимой рабочей силы, но повышает эффективность и заработную плату оставшихся работников. Они, в свою очередь, увеличивают потребительский спрос, что способствует развитию экономики. И это поддерживает спрос на трудовые ресурсы. Даже по самым пессимистичным оценкам, за двадцатилетнюю историю технологического прогресса в США снижение занятости составило 0,2-0,3%.

Поэтому пока, во всяком случае, устрашающие прогнозы техноалармистов актуальными не являются. К любым вызовам, конечно, готовится надо, но повторюсь, что безусловный доход с его девизом «вкалывают роботы, счастлив человек» остается лишь яркой идеей, реализация которой весьма сомнительна. По крайней мере, пока угрозы технологической революции не станут реальностью.

Автор – президент Ассоциации негосударственных пенсионных фондов (АНПФ).