Баланс между жадностью и совестью

Томасу Джефферсону — одному из отцов-основателей США – принадлежит высказывание, что дерево свободы нужно время от времени поливать кровью патриотов и тиранов. Это для него — естественное удобрение. Многие борцы за свободу(особенно на Западе) любят повторять эту фразу, забывая, что ее автор под тиранией понимал монополию внешней силы над собственным государством, а миссию патриота видел в способности жертвовать собой ради свободы своей страны.

Большинство архитекторов американской государственности в гробу бы перевернулись, узнав, что под свободой подразумевается равенство всех людей вне зависимости от их расовой принадлежности и социального статуса.

Джордж Вашингтон, который олицетворяет собой американский дух свободы, до конца своих дней оставался одним из крупнейших фермеров-рабовладельцев страны и был не против пожизненного правления.

Этого не произошло по одной простой причине: его лоббисты-федералисты во главе с Гамильтоном и Адамсом проиграли антифедералистской элите, возглавляемой Джефферсоном и Мэдисоном.

Первые 40 лет независимости элиты в США были заняты исключительно внутренней борьбой за власть, которая легко обеспечивала доступ к капиталу. Вся политика формировалась внутри узких групп влияния, в которые могли попасть только обеспеченные и образованные люди. Никто и не думал отменять рабство, а уж тем более открывать широким массам узкие двери в большую политику и государственное управление. Большинство фундаментальных законов десятилетиями не работали, оставаясь лишь юридической формальностью.

С момента подписания Авраамом Линкольном указа об отмене рабства (1865) до первых реальных успехов в деле прекращения расовой сегрегации (1964) прошло 99 лет. Хотя нынешние события показывают, что эта проблема существует до сих пор. Через лоббистов и купленных политиков на федеральном и региональном уровнях монополии обеспечивали принятие выгодных для себя решений. Первый антимонопольный закон (1890), направленный на борьбу с нефтяным гигантом Standard Oil, был по счастливой случайности принят в том же году, когда первый долларовый миллиардер Джон Рокфеллер решил, что настало время очистить репутацию. И так можно продолжать до бесконечности.

Свобода выбора – другая иллюзия. Система выстроена таким образом, что в рамках конкуренции на самом высоком уровне неорганизованному большинству дается возможность избрать одного из двух кандидатов. Однако почти никто из избирателей не занимается серьезным изучением биографий этих участников гонки, происхождения средств для ведения дорогостоящих избирательных кампаний, договоренностей, которые имели место между будущим избранником и крупным бизнесом, иностранными группами влияния и т.д.

Рядовой гражданин, как правило, эмоционален, когда речь идет о большой политике, поэтому его решение при использовании эффективных психоэлекторальных технологий будет являться ни чем иным, как продуктом манипуляций. Побеждает всегда тот, кто преуспевает в этом искусстве лучше других.

В одном из сезонов некогда знаменитого сериала «Карточный домик» герой Кевина Спейси (Фрэнк Андервуд) говорит оппоненту, что переизбирался от своего округа одиннадцать раз не благодаря улыбке и крепкому рукопожатию. Художественный вымысел недалек от реалий. Так, Джон Дингелл беспрерывно служил в Конгрессе США 59 лет, Роберт Берд — 57 лет, Карл Хайден — 56 лет. Действующий лидер сенатского большинства Митч Макконнелл переизбирается с 1981 года, а старший «вожак» демократов Патрик Лехи не покидает Капитолий с 1975-го.

Неужели кто-то готов поверить в то, что за 59 лет в десятимиллионном Мичигане не нашлось ни одного более достойного кандидата, способного стать альтернативой Дингеллу. Или в то, что жители Кентукки, где расположены города с высоким рейтингом преступности (Лексингтон и Луисвилл), так довольны своим старшим сенатором, что даже не думают о возможности его сменить. Скорее всего, причина в другом – их противники просто не могут найти таких же финансовых доноров, которые и так довольны своими действующими кандидатами.

Ничего личного, бизнес ведет себя прагматично: политика должна быть стабильной и самое главное – предсказуемо голосующей.

Более того, крупные корпорации никогда не кладут все яйца в одну корзину, финансируя через различные фонды и лобби-фирмы кампанию основного конкурента на случай форс-мажоров.

Таким образом, мы имеем ситуацию, в которой избранный слуга народа становится заложником взятых на себя обязательств в отношении узких групп влияния. При продвижении того или иного законопроекта политик сначала учитывает интересы своих спонсоров (иначе не получит финансирование на переизбрание) и лишь потом принимает во внимание мнение избирателей.

Тотальное большинство американских президентов – выходцы из элитарных семей с большим капиталом, который формировался не всегда законными путями. Клан Кеннеди разбогател на бутлегерстве; Рузвельты (тогда еще Ван Розенвельты) свое состояние заработали в кооперации с Вандербильтом, который использовал связи в большой политике для захвата земель у фермеров и рабочих под строительство железных дорог; Прескотт Буш формировал семейный капитал, работая на Гарриманов, которые сыграли не последнюю роль в экономическом укреплении Третьего Рейха во главе с Гитлером и т.д.

Большинство лидеров США были миллионерами и миллиардерами: Джон Кеннеди (1961-1963, состояние— 1.1 млрд. долларов), Джордж Вашингтон (1789-1797, 587 млн), Томас Джефферсон (1801-1809, 236 млн), Теодор Рузвельт (1901 -1909, 139 млн), Эндрю Джексон (1829-1837, 132 млн), Линдон Джонсон (1963-1969, 109 млн). Наиболее скромным из 45 президентов был Вудро Вильсон (сын состоятельного богослова-южанина), который попал в большую политику из академической среды.

Вышеописанное говорит о том, что политика – это не про реализацию нужд неорганизованного большинства, а про искусство управления и манипулирования им в интересах организованного меньшинства.

Именно в этом ее универсальная суть, одинаковая для всех стран. Другой вопрос – качество управления, внутренний баланс между жадностью и совестью, проблемы постоянной модернизации механизмов влияния.

Качество приходит по мере взросления нации, которая ставит перед меньшинством зрелые требования и вырабатывает методы воздействия на него для достижения своих целей. Сегрегацию в США удалось остановить не по желанию элит и президентов Кеннеди и Джонсона, а потому, что внутри самого неорганизованного большинства сформировался организованный запрос принципиально иного качества, который было невозможно игнорировать.

Но даже зрелостью нужно уметь управлять, иначе она перерастает во вседозволенность, и «свободный народ» может решить, что можно уничтожать магазины, сжигать флаг своей страны и крушить памятники людям, которые стояли у истоков формирования государства.

В сегодняшней России часто приходится слышать о плохой элите и нечестной политике. Конечно, она далека от идеала, но в этом ли основная проблема? Современной российской государственности всего 29 лет, девять из которых ушли на преодоление базовых социальных последствий распада коммунистической системы. Но самое важное – это психологическая перестройка, которая требует не только времени, но и тщательной работы общества над своими комплексами.

Власть – всего лишь зеркало, отражающее уровень зрелости нации. Сейчас российское большинство – это сложнейший микс советского, раннего постсоветского и современного поколений.

Добавьте к этому 190 народов с различной культурой и религией, а потом прибавьте географическую специфику страны, которая занимает 1/9 часть суши. Кто-то серьезно верит, что за 20 лет независимости после краха прежней модели можно было выйти на уровень американского или европейского качества управления? На мой взгляд, этого времени недостаточно даже для выхода на приемлемый уровень баланса между жадностью и совестью, не говоря уже о более глубоких трансформациях.

Сегодняшний запрос российского большинства заключается в сохранении стабильности (хотя бы частичной) в крайне нестабильном мире.

Исходя из итогов голосования по изменению Конституции, большинство считает, что достижение этой цели возможно лишь при нынешней модели государственного управления. Почему? Мне видится, что в президенте Путине народ (особенно взрослое поколение) видит пока единственный реальный механизм сдерживания тотальной жадности внутри элит. При этом все прекрасно понимают, что саму по себе алчность не искоренить, а уменьшение ее масштабов для оздоровления системы будет зависеть от формирования качественно иного запроса в будущем.

Оздоровление российской политической системы будет всецело находиться в руках нового поколения. Которое справится с этой миссией лишь при условии восприятия политики как сложной и крайне нюансированной субстанции, а не примитивной «черно-белой» материи или, еще хуже, просто модной темы для обсуждения в социальных сетях.