Совсем другая история

Прямо на наших глазах экстренно творится героический эпос про «возвращение Крыма на Родину». Хотя Крым, страшно сказать, намного старше самой России. Хорошо, что об этом пока не вспоминает, например, Греция. А то вдруг грекам тоже захочется «восстановить историческую справедливость».

События всего годичной давности — для истории это даже не миг, а наномиг – уже обрастают поистине былинной мифологией с отсылками на десяток веков назад и элементами триллера.

Летом прошлого года директор Института российской истории РАН Юрий Петров публично обещал почтенной публике из Русского географического общества в марте 2015-го представить академическую «Историю Новороссии». Пока вроде не представили, но и март еще не кончился. Или, может быть, заказчики не торопят: мало ли каким местом к России повернется эта наша «геополитика».

Фальсификация или, скажем мягче, пересочинение древней, новой и новейшей истории в корыстных политических интересах власти — не только российская практика. Она довольно обычна для тоталитарных и авторитарных режимов. В демократических странах могут идти ожесточенные споры о прошлом, но никто не заставляет замалчивать былой позор или силой воображения специально обученных историографов обращать его в грандиозный триумф.

Россия же в принципе не может ужиться со своим прошлым. Мы почти всегда находимся в состоянии ломки по поводу давно и безвозвратно минувших событий. Пытаемся не просто пересочинить, но иногда даже переиграть их заново. И потому постоянно ломаем шею своему настоящему.

В стране нет не только общественного консенсуса по поводу ключевых событий прошлого, но даже возможности представить это прошлое как органичную — без разломов и разрывов — общую историю страны. Честную историю России так трудно написать, в том числе из-за этих исторических разломов. Из-за неоднократного насильственного прерывания государственности и отсутствия исторической преемственности власти — при всех пафосных разговорах о корнях и скрепах.

Попробуйте написать внутренне непротиворечивую историю России хотя бы последних пятнадцати лет.

Эти полтора десятилетия мы прожили в духе советского анекдота, когда кандидата в члены КПСС спрашивают: «Колебались ли вы при проведении в жизнь линии партии?» А он без запинки отвечает: «Колебался вместе с линией».

Первая путинская десятилетка начиналась под маркой борьбы с парадом суверенитетов и экономическим хаосом якобы лихих 90-х. Главными достижениями власти подавались «наведение порядка», стабильный рост доходов населения и политическая стабильность, постепенно превратившаяся в настоящую всероссийскую медвежью зимнюю спячку.

Теперь медведь проснулся, обиделся и начал крушить окрестные леса, опасаясь за свою тайгу. Стабильность больше никакая не цель. Цель – накостылять мифическим супостатам. Доходы людей начинают падать. Экономика разрушается. Причем если мы не остановимся в этой своей политике, разрушение необратимо. Но это власть уже не интересует. Динамика зарплаты условного Ивана Ивановича — плохой материал для эпоса.

А вот вежливые зеленые человечки, мистические народные республики, организация парада суверенитетов у соседей, ряженые казаки, финансирующие бандитов православные олигархи, партизаны против пармезанов, береговой комплекс полноценности «Бастион», позирующий перед космической разведкой НАТО, в эпосе смотрятся куда эффектнее.

Сейчас все подается так, будто нынешняя власть правит страной не с марта 2000 года, а с февраля 2014-го. Будто последних 15 лет в истории России вообще не существовало. Будто это был исторический провал, время Зеро.

Каждая российская власть не просто переписывает историю страны под себя. Она искажает всю предыдущую таким образом, чтобы выглядеть главной и единственной. Венцом истории. Всякий российский режим как бы говорит народу: все, что было до нас, — либо неправильно, либо объективно готовило наш приход.

Почему так происходит? Во-первых, потому, что любая российская власть мыслит себя как божественную и пожизненную. Когда правишь долго, надо время от времени придумывать для уставшего народа, почему тебя надо любить. Приходится заботиться о месте в истории, а не о народе (куда он денется) и тем более не о переходе на другую работу после окончания срока полномочий. Срок-то не кончается. «Другой работы» у царей, как бы они ни назывались, быть не может.

Опять же, в России одним из неизменных атрибутов правления почти любого режима были внутренние чистки. Великую Октябрьскую революцию (она же переворот, как кому нравится) делали минимум два вождя — Ленин и Троцкий. Но Троцкого провозгласили врагом народа, сначала сослали, потом фактически выгнали из страны, а в конце концов и вовсе убили. В результате Троцкий фактически исчез из официальной советской истории. Даже в постсоветской России вы до сих пор встретите обилие памятников Ленину, улиц Ленина, не говоря уже о Мавзолее. Но попробуйте найти хотя бы один памятник Троцкому или улицу Бронштейна.

Кого из исторических персонажей в России ни возьми, ему можно приделать, в зависимости от текущей политической конъюнктуры, взаимоисключающие эпитеты.

Кто такой Малюта Скуратов? Создатель российских правоохранительных органов или кровавый палач? Сталин — отец народов или маньяк с медицинским диагнозом паранойя, уничтоживший миллионы невинных людей?

Про нынешних будущие придворные историки тоже напишут много интересного.

За время правления сегодняшней власти мы с вами уже проживаем по крайней мере две не просто разных, а взаимоисключающих истории. Первая кончилась Олимпиадой в Сочи. Чем кончится вторая, можно только гадать, причем гадания становятся все более мрачными. Олимпиада-1980 в Москве тоже считалась триумфом СССР. Но она никоим образом не укрепила ту прогнившую тогда насквозь государственность. А полет славного олимпийского Мишки и слезы на глазах его проекции на табло «Лужников» потом стали метафорой улетавшей в минус-бесконечность советской империи.

Что-то подсказывает мне, что и фильм «Крым. Путь на Родину» не последняя трактовка этой истории. До появления условного фильма «Родина. Путь на Крым» может пройти не так много времени.