Цивилизация
Историк Лев Симкин пишет из Исландии, что в отеле Рейкъявика администратор сразу сообщил все свои знания о русских — что они много пьют. Ничего, казалось бы, в этом странного нет. Мы привыкли к образам русского мафиози, русского пьяницы и русского космонавта, долбящего в стены МКС гаечным ключом. Однако все эти стереотипы родились и должны были умереть еще до эпохи тотальной политкорректности. Должны были, но не умерли.
Попробуйте в Штатах сказать, что среди африканцев много ВИЧ-инфицированных. А подойдите к латиноамериканцу и спросите шутливо: «Чувак, ты случайно не наркоторговец? Вы же там все наркотиками торгуете». Представляете хотя бы примерно масштаб последствий таких шуточек? Но в этих же Штатах программисты в банке могут демонстративно закрывать свои мониторы от русского коллеги и весело приговаривать: «А вдруг ты кремлевский хакер?»
Незадолго до отравления Литвиненко я приехала в Лондон. И работала официанткой. И меня все время в первый год спрашивали шутливо: «Ооо, ты русская? А это чай с полонием?» Было очень приятно. Примерно в то же время там накрыли огромную банду малолетних чернокожих хулиганов. Интересно, если бы я спросила какого-нибудь шутника в ответ, не бандиты ли его дети, ведь все чернокожие ребятишки прогуливают школу, курят гашиш и состоят на учете в полиции, как бы он на меня посмотрел? И в скольких газетах меня бы к вечеру пропесочили?
В то время было вполне нормально, когда не только где-нибудь в теплой стране, но и в том же Лондоне к тебе подходили и говорили: «Оооh, russki Natasha?» Но при этом попробуй в Лондоне подойти к женщине в парандже и спросить: «У вас там случайно пояс смертницы не спрятан?» Когда в 2005 году были в Лондоне теракты, моя приятельница оказалась на колесе обозрения London Eye одна в группе нескольких закутанных с головы до ног дам — они заскочили в ее кабинку во время движения колеса. Знакомая испугалась, позвонила прямо с высоты в полицию и честно сказала, что ей страшно полчаса крутиться в стеклянной капсуле вместе с молчаливыми людьми в черном — ей потом угрожали иском об оскорблении...
При этом в 2006 или 2007 году весь Лондон обсуждал опубликованное в газетах какое-то утверждение, будто у русских отсутствует ген свободы.
Или присутствует ген несвободы, я точно не помню. Что русские не чувствительны к нарушению своих прав, что богатая территория и ресурсы достались им несправедливо — они все равно не способны насладиться свободой и независимостью. Тезисы были настолько странны и нелепы, что я уже не упомню их в деталях. Однако точно ручаюсь, что писали об этом в центральных британских газетах и по вопросу генетически предопределенной неразвитости русских высказывались ведущие функционеры ООН и вроде бы даже Кондолиза Райс. Тогда британцы садились утром в субботу за столиком уличного кафе, открывали газету, я приносила им кофе и они спрашивали меня, подмигивая: «Ты ведь тоже русская? А у тебя есть этот ген?»
Некрасиво, да? Так вот, сейчас еще хуже!
Кто много бывает за границей, обязательно должен был почувствовать, как ненависть и агрессию к русским буквально пару лет назад окончательно спустили с тормозов. Еще в начале 2010-х годов говорить о том, что все русские — неполноценные дебилы, было моветоном, позволить себе это могли только экзальтированные маргиналы. Такие же, что у нас вешали на дверь хлебного ларька объявление «Обаму не обслуживаем». Беда в том, что в России таких маргиналов приличные люди осуждают, а на Западе теперь — нет. И про чай с полонием, про русских хакеров или ген несвободы теперь не с доброжелательной улыбкой шутят, а говорят абсолютно серьезно. «Ты русская? Вы там все такие?» — в общем, подобные вопросы отныне можно встретить за границей без всякой приправы юмором.
Мы пришли к печальному итогу: не просто политкорректность, но и элементарные морально-этические нормы распространяются сегодня в западном мире на всех, кроме русских.
«Нет плохих народов — есть плохие люди и плохие русские» — это фактически стало кредо в любом политическом дискурсе на Западе, которое освобождает людей от тяжелой необходимости держать лицо.
Вы только посмотрите. В Латвии русский обратился в прокуратуру с жалобой на латышского писателя Дидзиса Седлениекса, который назвал русских генетическим мусором и животными, чья жизнь ничего не стоит, — латышские спецслужбы этим высказыванием не заинтересовались.
Да, я тоже против наказания за высказывания в соцсетях и вообще — за экспрессивные мнения. Однако попробуй русский писатель в Латвии сказать что-нибудь такое о латышах — уверена, что в его паспорте негражданина тут же провертят дырочку.
А что с украинцами? Первые лица Украины регулярно сообщают миру о том, что у русских какие-то генетические сбои, что они недочеловеки и невосприимчивы к ценностям демократии. Этих первых лиц спокойно принимают в ООН и разных гуманитарных организациях. Хотя последними политиками, которые что-то всерьез говорили про генетическую неполноценность, измеряли черепа и высчитывали проценты кровей, были функционеры НСДАП. Что с ними стало, мы все знаем. И что будет с любым, кто вздумает вновь измерять у евреев черепа, тоже догадываемся. А генофонд русских проверяют целые научные институты, якобы находят у нас ген раба — и ничего.
И ладно украинцы — черт бы с ними! В России полно собственных граждан, которые с серьезным лицом рассказывают о какой-то генетической неполноценности русских. И потом идут на званые вечера в просветительские фонды, получают премии от защитников прав и свобод, ведут на радио передачи и вообще считаются образцами либеральной мысли. Потому что они видят, что так теперь принято и на Западе. Люди считают себя носителями западных ценностей и дорожат мнением европейцев.
Если бы европейцы не позволяли себе таких высказываний, многие наши острые на язык сограждане сорок раз подумали бы, прежде чем рассказывать про русский ген быдла.
Более того, сегодня многие западные политизированные люди, в том числе журналисты, гражданские активисты и политики, не примут тебя в свой круг на равных, если ты не подчеркиваешь презрение к своему народу и не признаешь их его тотальную неразвитость. В славяноязычных странах также приветствуется называть своих сограждан ватниками — употребление этого слова существенно повысит ваши шансы сойти за прогрессивного человека. Пусть вы с молодых лет мотались по митингам, писали независимые репортажи и получали за журналистскую работу арматурой по голове — если вы не признаетесь в презрении ко всем русским и, более того, не дистанцируетесь от них, не приносите извинения за то, что родились русским, вы ненадежный.
В Европе, США сейчас русские сталкиваются с какой-то оголтелой сплошной ненавистью. В Финляндии появились отели и туристические базы, где не принимают русских. В Восточной Европе многие фирмы не будут отвечать на твой туристический запрос, если ты пишешь на русском — приходится писать на английском.
Делаю страшное признание. У меня есть мало используемый почтовый ящик. У него совершенно абстрактное название, а подписан он очень просто — Ann. Я завела его несколько лет назад, чтобы писать оттуда иностранцам. Недавно мне нужно было написать в эстонскую компанию-оператора паромных перевозок. Меня интересовала плевая деталь — нужно ли покупать билет для моей маленькой собачки, если она поплывет со мной в сумке. Я села, подумала и не стала писать со своего ящика. Потому что в паромной компании сразу поймут, что я русская. И могут из вредности заставить меня заплатить эти 14 евро.
К сожалению, за последние несколько лет я дважды лично сталкивалась с полнейшим нежеланием иностранцев иметь с россиянами дело, даже если россиянин, то есть я, говорит на иностранных языках, полностью европеизирован, никогда на эту власть не работал и вообще в некотором роде даже пострадал от нее. Однажды я искала финский кемпинг и наткнулась на объявление: «Извините, русских не принимаем». А в другой раз, переписываясь с польским хостелом для уточнения возможности ночного заселения, получила ответ, что хостел не для русских. Я написала с другого ящика и на польском, который хорошо знаю: мне тут же ответили, что будут рады встретить меня ночью. Тогда я не выдержала и призналась, что ненавистная русская из предыдущего письма — это я и есть. Что я была в Польше раз двадцать, знаю польский язык, смотрела все советские польские сериалы и что, быть может, в свете новых обстоятельств мне все же выдадут номер на российский паспорт. На том конце думали два дня и потом ответили: «Хорошо, мы должны посоветоваться с владельцами». Я не стала ждать ответа. И объяснять им, что у нас, вообще-то, сотни и сотни национальностей в России, что многие сами пострадали от режима. Что русские, в конце концов, понесли от советской и постсоветской власти самые большие потери, не сравнимые ни с какими другими.
А один раз меня узнали в Эстонии. «Вы же русский журналист?» — спросила меня женщина на рецепции отеля. И как-то так неприятно поморщилась, что и я поморщилась. Она помнит смутно, что где-то встречала это лицо и это имя, но детали ускользнули. Какой журналист, почему отовсюду уволился, за что бы журналист был на родине бит — этого она не помнит. Я для нее -— русская. И, следовательно, сволочь. Этой женщине я тоже не стала ничего объяснять. Не выгнали на улицу — и то хорошо.
О том, что русских не принимают в отелях, на круизах и даже в магазинах, я слышала пару раз и от своих знакомых. Подчеркну — это не байки из интернета, а совершенно реальные истории, случившиеся не где-то там неизвестно когда, а с конкретными личными знакомыми.
Причем отмечу, что русофобия, которую некоторые сегодня вольно трактуют всего лишь как следствие политических разногласий с позицией России, это еще полбеды. И она совсем не новость.
Но впервые за многие и многие годы национальная ненависть к русским оказалась де-факто декриминализована в западных странах. Не любить людей за цвет их кожи или цвет паспорта нельзя. Но русских — можно.
Причем, всех: и путинистов, и их противников, и сталинистов, и жертв коммунистической власти. Все виноваты. Сейчас не только разрешили ненавидеть русских — поставлен вопрос о возвращении коллективной ответственности. Немцев не сажали всех за войну и Холокост, японцев не уничтожили под корень за содействие немцам. Когда араб подрывает себя на улице, не называют ни его национальности, ни его религии — говорят, что весь народ за одного не отвечает. Чеченцев из-за их боевиков не лишают массово права въезда в Европу. А с русскими вдруг случился сбой — русские все виноваты, каждый. За Сталина, депортацию народов, советскую власть, попрание демократии, операции спецслужб, войну на Донбассе.
Наших лиц теперь не различают. Мы для них — коллективный портрет врага. Никто не хочет помнить, что среди русских тоже есть несогласные, есть жертвы, есть герои сопротивления и просто приличные люди. Отныне к русским в западном мире, к единственному народу, применяется презумпция виновности. В отношении русских принято простое правило: «Русский – значит сволочь».
