Цивилизация
Российские приключения фотографа Джока Стерджеса породили небывалое: на защиту прогрессивных интересов выстроились ультраконсервативные и откровенно отсталые силы. Выставка снимков детей-нудистов стала для нашей страны чуть ли не беспрецедентным событием. Именно потому, что на охрану ценностей XXI века вышли люди традиционных взглядов.
Именно поэтому русский кейс Стерджеса вылился в скандал. Мы просто запутались.
Первое и главное, что смутило меня в публичной риторике последних дней, это перепутанность сторон. Я ни при каких условиях не ожидала, что люди, совершающие утренние пробежки и проповедующие европейские ценности, вдруг назовут дремучим мракобесием запрет детской эротики. Наверное, те, кто блокировал музей и требовал арестовать всех посетителей выставки, действительно мракобесы. Возможно, в свободное от общественной работы время они занимаются изощренными способами экзорцизма и мечтают о возрождении в России монархии. Но в том, как они поняли работы Джока Стерджеса, мракобесия нет.
В фотографиях есть эротика. Никакая это, конечно, не порнография, а эротика. Красивая, добротная. Стерджес — прекрасный фотограф, его снимки — высокое искусство. Но это искусство стоит на детской эротике. И здесь начинается совсем другой разговор. Чтобы выступать против таких выставок, вовсе необязательно не понимать искусства.
Я понимаю фотографии Стерджеса, считаю их искусством, но видеть такое искусство в открытом доступе не хочу. И я не хочу, чтобы его видели другие.
Здесь мы сталкиваемся с еще одной подменой понятий — люди, выступившие за сохранение выставки, презрительно отозвались о ее противниках как о товарищах с грубой душевной организацией и низкой культурой. Они сделали вид, будто все эти дни их оппоненты говорили об искусстве, а не о морали и этике. И пришли к выводу, что оппоненты ничего в искусстве не смыслят.
А зря! Требование закрыть выставку с детской эротикой ничего ровным счетом о культурном багаже человека не говорит. Считать неуместным демонстрировать чувственные фото обнаженных детей может как слесарь, так и выпускник искусствоведческой кафедры МГУ. Зато это требование однозначно показывает уровень понимания людьми морали, проблем этики и положения прав человека в современном мире вообще. Тот, кому не понравилась выставка, может быть культурным человеком. Разбираются ли сторонники фотографий Стерджеса в искусстве, тоже сложно сказать, зато понятно, что в этике они плутают. И судя по всему, масса прогрессивных современных людей в России испытывает сложности с пониманием морально-нравственных норм.
Кстати, я отчего-то не видела хорового выступления на стороне Центра Люмьер фотографов, художников, скульпторов, то есть людей искусства. Из них высказались единицы. Зато свою экспертную точку зрения донесли до нас инженеры, врачи и просто люди без определенных занятий.
Это примечательно и лишь подтверждает слова о том, что проблема лежит вне искусствоведческого дискурса. Это проблема этики.
Ситуация в нашем мире такова, что в Йемене сегодня возраст сексуального согласия 9 лет, а в Великобритании — 16. В Латинской Америке, Румынии или Чаде дети на пляже бегают голенькими, а в США или Австралии фактически с рождения купаются только в купальных костюмах. На Филиппинах, в Албании или Мексике можно свободно фотографировать детскую эротику, а Швеция или Дания готова запретить людям выкладывать в сеть даже фотографии их собственных детей.
Если довериться мнению защитников Стерджеса, получится, что прогресс в данном случае олицетворяют Йемен, Албания и Филиппины. Но это не так.
Человечество из века в век идет по пути осуждения ранних браков, ранней сексуальности, физического наказания, эксплуатации детей. Да-да, детский труд, стегание ремнем и детская эротика — понятия одного ряда. Они лежат в сфере защиты прав ребенка.
Если говорить совсем просто, то гуманистическая мысль дошла до простой истины: с детьми нельзя делать ничего, на что они не могут ответить, или заставлять делать то, за что они не способны нести ответственность. Истину эту поняли не везде. В Швеции, США или Дании, например, поняли, а в Йемене или Узбекистане еще нет. Поэтому в Йемене девочек вместо школы отдают замуж, а в Узбекистане используют детский труд.
Впрочем, можно сказать еще проще: граждане современных развитых стран договорились не лицемерить. К сожалению, дети возбуждают многих мужчин (и почти никогда — женщин, кстати). Слишком многих. К сожалению, дети сами часто возбуждаются и интересуются сексом куда раньше, чем становятся способны спрогнозировать последствия такого интереса. Закрывать глаза на эти два факта и продолжать гонять ребенка на пляж без трусов — лицемерие. На Западе поняли, что права человека начинаются не с момента его юридической дееспособности, а с рождения. Ребенок еще ничего не смыслит, но уже имеет право на защиту от насилия, от секса и просто от сальных взглядов.
Поэтому его нельзя бить, нельзя насильно кормить ребенка манной кашей, нельзя заниматься с ребенком сексом, даже если он очень хочет. И нельзя снимать его для публикаций голым.
Как человеческая мысль до этого дошла? Да примерно так же, как и до понимания того, что права есть даже у самого экстравагантного чудака. Собственно, в этом — высший смысл либерализма.
Кто пришел к такой мысли? Собственно, выросшие дети и пришли. Мне отчего-то кажется, что законы о запрете детской эротики и порнографии лоббируют не сухие чиновники в строгих костюмах, а бывшие дети. Те, кто пережил насилие, ранний брак или такую вот фотосессию.
Беда сторонников свободы отношения с детьми в том, что дети вырастают. И начинают говорить. Те, кого купали без трусов, щупали за попу, сажали на коленки или снимали в эротических календарях, вырастают и вдруг признаются, что все это им очень не нравилось. Лицемерие и отсталость делать вид, что дети остаются детьми. Наша просвещенная публика уже который день подряд делает именно такой вид. Будто дети не вырастут и не расскажут.
А они, как назло, вырастают. И потом требуют принять охраняющие детей законы. Запрещать проводить над детьми опыты. Запрещать рожать в 12 лет. Запрещать отдавать девочек в услужение. Все это — наше недавнее прошлое. Мы идем, вслед за Западом, по пути осуждения любых взрослых манипуляций с детьми. Правда, в отличие от Запада, идем с отставанием. Видимо, у нас лицемеров больше. И с отсталостью мы плохо боремся.
Об отсталости нашего общества в области морали говорит даже тот факт, что случай Стерджеса произошел у нас только в 2016 году.
Европа, Америка уже пережили эту беду. И давно обсудили. Можно сказать, что все об этой проблеме сказала французская актриса и режиссер Ева Ионеско, чья мать, фотограф Ирина Ионеско, снимала дочь с 5 лет. Снимала эротику, нередко порнографию. В 11 лет девочка попала на обложку «Плейбоя», в 12 снялась в эротических фильмах, в 13 попала в «Пентхаус». В 46 лет она сняла страшный фильм о своем детстве.
Собственно, в этом вопросе Европа высказалась еще в 1977 году, когда фотографа Ирину Ионеско лишили родительских прав и отправили за решетку.
В Америке в те же годы случилась своя история: художник Ларри Риверс на протяжении многих лет снимал своих маленьких дочек на видео. Девочки непринужденно болтали, раздевались, рассказывали о своих сексуальных переживаниях и набухающей груди. А когда девочки выросли, оказалось, что их заставляли сниматься, что Гвинн впервые посмотрела на видео и на картины отца только в 43 года, а Эмма из-за постоянных съемок получила комплекс неполноценности, страдала анорексией и, уже взрослая, требовала удалить из отцовского архива видео ее и сестры.
После 70-х фотографии детской наготы стали шок-искусством, детский нудизм — экстремальным.
Джок Стерджес — это вчерашний скандал. Если внимательно изучить его работы, станет ясно, что либо сам фотограф понял это, либо галереи перестали выставлять его детскую эротику. Так, среди представленных на площадке Artsy снимков фотографа детская эротика появляется в последний раз в 1996 году. С тех пор Стерджес либо не снимает ее, либо не продает — он фотографирует взрослых девушек либо детей, но в пристойных позах. По совпадению именно в середине 1990-х Джок Стерджес пережил большой конфликт с американской общественностью. Там его также обвиняли в педофилии. Может быть, поэтому эротику, даже взрослую, Стерджес снимает теперь в Европе, а в Штатах обходится целомудренными портретами?
Мы имеем дело с болезнью, которую Европа и США пережили десятилетия назад. Сейчас считается хорошим тоном указать, будто Россия скатывается к Америке 1990-х годов или к Франции 1970-х. Но это не так. Мы не катимся вниз, а медленно ползем вверх, с трудом за ними поспевая. И то, что у них случилось тогда, к нам только приходит.
В Америке уже нет нудистских колоний. Битники и хиппи остались в прошлом. В Европе их тоже нет. Нудистов с детьми можно встретить разве что на закрытых хипповских фестивалях, например на «Радуге». И то из тысяч и десятков тысяч участников голышом там ходят единицы. А любая фотосъемка запрещена.
Примечательно, что нудистские колонии, движение натуристов было фактически основано в Германии школьным учителем. Густав Виннекен придумал возить своих учеников на «голые» пикники, назвав клуб романтически — «Перелетные птички». Первые клубы «перелетных птичек» в Европе открывались другими школьными учителями. Следующее мощное движение нудистов — свободных культуристов — сделал массовым школьный учитель Адольф Кох, решивший в принадлежавшем ему здании в Берлине открыть клуб для занятий с обнаженными подростками гимнастикой. Интересные факты.
Говорить, что ребенок сам способен выбрать, в трусах ему сниматься или без трусов, лицемерно — за него выбирают родители.
Доверять этот выбор родителям тоже лицемерно — родители не могут знать, как ребенок посмотрит на их решение через десять лет. Именно поэтому во всем мире люди совершенно отчетливо движутся по пути ограничения свободы распоряжения детьми.
Еще 100 лет назад в нашей стране отец имел право расплатиться ребенком за хлеб или лошадь и выдать малолетнюю дочь замуж за старика. 50 лет назад родители имели право сами решать, учиться ли ребенку в школе. 20 лет назад Евгений Мохорев с разрешения родителей выставлял в России детскую эротику. Спустя всего пять лет Сергей Братков снимал «Деток» — среднешкольников — в макияже, с сигаретой. Всего десять лет назад родители имели право стегать ребенка ремнем на свое усмотрение. В 2010 году взрослые могли выкладывать в сеть фотографии своих голых детей. Сейчас — вряд ли.
Мир меняется. Люди не становятся более похотливыми или развратными. Они не видят секс там, где его раньше не было. Просто часть людей, лучшие из них, заставили остальных быть менее лицемерными. Куда лицемернее было тайно любоваться голыми детьми, прикрываясь при этом словами об их невинности. Честнее сказать, что дети часто возбуждают взрослых, и потому их детство нуждается в безусловной защите.
Знаете, почему художники не встали стеной на защиту Стерджеса? Потому что среди настоящих состоявшихся талантов почти не встретишь лицемеров. Художник смотрит на снимки Стержеса, видит в них красивую детскую эротику и молчит. А обыватель, насладившись эротикой, заявляет, будто альбомы Джока Стерджеса ничем не отличаются от журнала «Трамвай». Потому что обыватель всегда лицемерен.
Взрослые мужчины — инженеры, водители, работники логистических компаний — вдруг стали нам объяснять, как важно блюсти право художника на свободу и как чисто искусство детского ню? Смешно, но мужики, далекие от любого искусства, вдруг обвинили женщин-искусствоведов в том, что те, женщины, требуя убрать фотографии, на самом деле испытывают к голым детям вожделение.
То есть тот, кто хочет смотреть на голых детей, невинен, тот же, кто просит фотографии убрать, развращен и похотлив?
Лицемернее только другая история. Во всех своих интервью Джок Стерджес рассказывает, как его подруга покончила с собой, предусмотрительно указав в предсмертной записке, что хочет оставить ему свою пятилетнюю дочь Фанни. Фотограф любит поделиться своими воспоминаниями о том, как Фанни в прямом смысле годами не слезала с его колен. Мы видим множество фотографий маленькой Фанни: вот она голая смотрит на море. Вот Фанни теребит свои соски. А вот ей восемь или девять лет, она сидит голой на коленях у приемного папы, папа заботливо поддерживает ее под попу. Можно сказать, что история девочки Фанни нормальна. Но скажет это, скорее всего, лицемер.
Мы вошли в пору, когда фотографировать голых детей и держать их за попу нельзя. Не понимают этого единицы. Остальные — просто сопротивляющиеся этическому прогрессу лицемеры. Вот и все!
