Цивилизация
Это «не по карману», конечно, очень неоднозначное, во многом идущее от головы — все же бытие и сознание порой переплетаются очень замысловато, — но совсем от экономической действительности не отмахнуться.
Просто цифры, пока без гендерных привязок. По данным ФОМ, 46% россиян зарабатывают меньше 20 тыс. руб., еще 22% — от 20 тыс. до 30 тыс. 60% россиян не могут разрешить квартирный вопрос. У каждого третьего (29,2%) ситуация вообще аховая — на него приходится меньше 7 квадратных метров. На каждого другого третьего (29,4%) приходится от 7 до 18 «квадратов». В общем, не те условия, чтобы вести яркую и такую всю независимую жизнь, человек в таких обстоятельствах ищет не свободы, а поддержки (выражаясь грубым экономическим языком, сокращения издержек).
Повторюсь, не все однозначно — многие вырываются из среды, многие живут свободно и самодостаточно, независимо от принадлежности к тому или иному социальному слою. Но многие, особенно многие представительницы так называемого слабого пола, нуждаются в другом, в ком-то «сильном», с кем можно разделить тяготы бытия. Сначала эти «слабые» девушки не могут оторваться от родителей, потому что «ну что у чужих людей углы снимать, переплачивать, да и обеды на одного дороже, то ли дело мамины кулебяки на семерых». Потом любовь нечаянно нагрянет, а раз так, то самое милое дело со своей любовью съехаться (можно даже свадьбу в кредит забабахать). Чего с конфетно-букетными рассусоливать? Непрактично это, право.
А бывает — все еще часто, — что от чувств так распирает, что уж и юбка не застегивается на четвертом месяце. Тут уж сам Бог велел паспорт штампом разукрасить.
Перспектива получить клеймо матери-одиночки — наверное, все еще самый жуткий кошмар для большинства женщин. Причем кошмар небезосновательный, потому что опять ведь экономика.
Даже если женщина как-то по жизни устроилась, зарабатывает среднестатистические тысяч тридцать (после всех вычетов), уже может позволить себе дешевый Египет раз в год и красивые тряпочки с распродаж, то рождение ребенка тут же переносит ее в реальность, в которой жить придется на 12 тыс. пособия (40% от заработка) и те крохи, что дополнительно пожалует государство (в зависимости от региона от 300 до 2500 на ребенка до полутора лет). А когда ребенку исполнится полтора года, большинство выплат и вовсе прекратится, а в ясли либо не попасть, либо смысла в них из-за постоянных болезней не будет.
Так создаются семьи. Иногда даже счастливые. Тут уж не важно, какие они — ужасно патриархальные или вызывающе прогрессивные, счастливые семьи счастливы одинаково, так классик сказал, если что. Таким семьям одинаково плевать как на феминизм, так на антифеминизм — живут себе люди по своим ролям и радуются. Другое дело — семьи, в которых помидоры уже завяли, а характерами так и не сошлись.
Современный феминизм на эту проблему смотрит так: если в браке не получается установить партнерские отношения, то от деструктивного союза стоит освободиться, причем защищает феминизм теперь не только женщин, не желающих быть кухарками, но и мужчин, которые тоже вольны скинуть с семя ярмо добытчика. Судя по статистике разводов, многим эта философия по душе, по крайнее мере первые браки — эти ошибки молодости — разрушаются так же легко, как и образуются.
И когда все летит к чертям в первый раз, мало кто задумывается даже над материальным. Над тем, что если раньше на семью из трех человек снималась двушка за 20 тыс. с двух зарплат, то теперь маме с ребенком (который наверняка останется с ней) придется снимать однушку за 15 с зарплаты уже одной — своей, кровной. Над тем, что даже если нажито какое-нибудь скромненькое жилье, то при размене оно пойдет прахом, и в лучшем случае каждый получит по комнате в коммуналке. Над тем, что алименты — тоже для большинства женщин не ахти какое подспорье, в среднем на одного ребенка получится 7–8 тыс. руб., на двоих — 10–11. И это если повезет. Но все равно в первый раз кажется, что все это ерунда, главное — свобода и чтоб глаза горели.
Момент истины наступает очень быстро. Свобода оборачивается для женщины кучей новых зависимостей и невозможностей.
Она все так же упахивается на работе, только теперь до зарплаты дотянуть все сложнее. Она все так же дежурит у плиты, только теперь не потому, что малозарабатывающий супруг не может вывести семью в ресторан, а потому, что она уже сама не может позволить себе с детьми поужинать в кафе. Она должна возить детей в сад на автобусе. Она обречена носить тяжелые сумки из магазина. Она вынуждена платить соседке-пенсионерке, потому что ее уволят, если она будет сидеть с детьми на больничных. Она вынуждена платить и плотнику из ЖЭКа, чтоб собрать шкаф, и сисадмину с работы, чтоб переустановить на домашнем компе винду. Либо платить, либо быть с ними ну очень любезной и приятной.
И вот она читает колонки Арины Холиной а-ля «Заработать на равноправие» про то, что «мы живем в мире открытых и бесконечных возможностей», и зеленеет от злобы.
Какие уж тут возможности? Плеча бы сильного и ничего не решать. Плечо, как правило, скоро снова находится. Какое-то время — счастье. Все-таки здорово природа устроила человека, в любых ситуациях, при любой экономической погоде и при любых индексах социального благополучия находятся поводы для всплеска эндорфина — защитная реакция, утешение для безутешных. Кому-то снова везет, бурное счастье переходит в почти покой и взаимопонимание. Не без препирательств на тему разбросанных носков, но в целом так ничего, мило, как в вечернем ситкоме. Ну а у кого-то опять как-то...
Ведь все-таки не может быть хорошей основой — материальная необходимость друг в друге. Но вряд ли можно придумать что-то прочнее, когда — и «опыт — сын ошибок трудных», и «помотали сопли на кулак».
И уже не манит тогда свободная раскрепощенная жизнь. Уже другие речи, другие вопросы с умудренной такой интонацией: а стоит ли, мол, менять шило на мыло? О, «шило на мыло» — это целая философская категория. Она и про бессмысленность смены партнера (хотя и предполагает такую необходимость), и про тождественность состояний неудачного замужества-сожительства, и беспросветного тяжелого одиночества.
Но самое ужасное, знаете, в чем?
Со временем в проблемных семьях, которые держатся только на взаимной зависимости супругов друг от друга, действительно рождается равенство. Жуткое равенство.
Он бьет, она утешается с безнадежно женатым другом юности, он пьет, она унижает его с похмелья, он хамит, она хамит в ответ, он берет ее силой, она делает аборт, не ставя его в известность. И не только потому, что так заповедано феминизмом, типа «женское тело — ее только дело», вообще традиция эта идет еще с тех времен, когда мужчины были на коне (в смысле задолго до автопрома и до эффективной контрацепции). Про это и Толстой писал, и Мельников-Печерский. А всякие там религиозные проповеди, что так раздражают наших прогрессивных свободных людей, они вообще тут мимо, они вообще ни на что не влияют.
Вот такая вот жизнь. Вот такой феминизм, товарищи.
