Цивилизация
Что происходит в российской экономике? Мы слышим разнобой цифр статистики, политически мотивированных оценок, спикеры зачастую противоречат сами себе и еще больше запутывают публику. Это — очевидные симптомы растерянности властей. Они не до конца понимают, что происходит, и совсем не понимают, что стоит делать с экономикой.
Последние оценки
В понедельник вышло интервью министра экономического развития Алексея Улюкаева газете «Коммерсантъ». «Рецессии нет. И не будет. Стагнация, наверное, термин уместный. Очень низки темпы роста, это — фактор институциональный, структурный, макроэкономический. И это то, чем нужно будет заниматься очень долгое время», — сказал он. «Наверное,.. нам предстоит дать более консервативную оценку будущим темпам экономического роста, которая будет учитывать и перспективы глобального роста, и нашу конкурентоспособность», — отметил министр.
В общем, ничего нового. Представители МЭР и раньше заявляли о пересмотре прогноза на 2013 год в сторону понижения. Это интервью было дано, конечно, заранее — еще до того, как вышли новые данные Росстата по второму кварталу 2013 года в пятницу. Росстат заявил, что рост ВВП составил 1,2% по сравнению с 1,6% в первом квартале (к соответствующему периоду прошлого года). Экономика продолжает замедляться вопреки оценкам и надеждам МЭР. Замедление этого показателя происходит уже шестой квартал подряд.
«Мы оцениваем, что падение в годовом выражении с 1,6% в первом квартале соответствует спаду квартал к кварталу на уровне 0,5%. Учитывая, что экономика сократилась на 0,1% в первом квартале, это будет означать, что сейчас Россия находится в состоянии рецессии, определяемой как спад экономики два квартала подряд», — подсчитали в международной независимой исследовательской компании Capital Economics.
Этой оценкой Улюкаев оказался крайне недоволен. И в понедельник же во время участия в мероприятии с президентом России Владимиром Путиным он не скрыл своего раздражения, назвав расчеты Capital Economics «статистическими упражнениями». Затем признал, что риск рецессии существует, но второе полугодие будет лучше первого. И, противореча своим же словам, опубликованным в тот же день утром, заявил: «Относительно 2,4%: я не вижу оснований пересматривать эти показатели, у нас возможности есть».
Спор о терминах
Традиционные для экономического цикла понятия «спад» и «подъем» во второй половине XX века поменяли свое значение. Слишком хорошо научились капиталистические страны регулировать макроэкономическую динамику. Часто дело не доходило до спада, и кризисные явления выражались лишь в замедлении темпов роста. Именно для описания таких ситуаций и было введено в оборот словечко «рецессия».
Важно понимать, что статистика на Западе считается не так, как у нас Росстатом. Мы все время сравниваем с соответствующим периодом прошлого года. А в мире такое сравнение, конечно, производится, но оно является вспомогательным. Основным показателем динамики ВВП является отношение текущего значения к предыдущему кварталу. А сезонность устраняется с помощью специальных общепринятых статистических процедур.
Рецессия в строгом понимании этого слова – это не спад, а замедление роста ВВП, наблюдающееся на протяжении двух кварталов подряд. Рецессия – это легче и мягче, чем спад, это то, что может происходить при сохранении положительных темпов роста. Иногда даже шутят, что это более политкорректное слово.
Согласно расчетам Центра развития НИУ ВШЭ, если считать квартал к предыдущему кварталу, то замедление два квартала подряд у нас наблюдалось в четвертом квартале 2011 — первом квартале 2012 года, затем отскок, и новая рецессия в третьем-четвертом кварталах 2012 года, затем совсем вялый отскок в первом квартале 2013-го и вновь сокращение темпов роста ВВП во втором квартале 2013 года. Общее замедление — с 1,7% роста в третьем квартале 2011 года до 0,1% сейчас. Российская экономика пережила две рецессии за последние два года — если основываться на расчетах Центра развития.
В отличие от термина «рецессия» слово «стагнация» — действительно пугающее. Это остановка экономики. Это тупик. Даже теоретически непонятно — что делать в такой ситуации.
Когда автомобиль завяз – вы пытаетесь вытолкнуть его, не просто давя в нужном направлении, а в раскачку, стараясь поймать ритм. Точно так же и с экономикой. Рецессия – это действие в рамках некоего ритма. Экономические власти точно знают, что делать в такой ситуации и когда именно прикладывать стимулирующее усилие. Но стагнация – это самое страшное, что только может случиться с экономикой. Ритм затух. Просто давить – ничего не получится.
Страшнее этого только «долгая» или «великая» депрессия, которая представляет собой именно стагнацию экономики, затянувшуюся на многие годы. Первая великая депрессия в капиталистическом мире состоялась в 1873—1896 годах. Но она померкла перед следующей депрессией 1929–1939 годов. Определение «великая» получила именно эта, последняя депрессия, а первая стала «долгой». Из нее мир не мог выйти больше 20 лет. Из второй вышел заметно быстрее — только за счет начала Второй мировой войны.
И когда Алексей Улюкаев говорит о том, что рецессии у нас нет, а есть стагнация – он на самом деле ставит экономике самый страшный диагноз. Гораздо более страшный, чем рецессия или даже «спад».
Он думает, что успокаивает людей. Но на самом деле он, явно не желая того, признается: «Все, экономика встала, мы в тупике и не знаем, что делать. И не верим в успешность того, что делаем. И спросить даже не у кого – потому что этого не знает никто».
Что делать?
Заявив, что есть возможности выхода на траекторию 2,4% роста ВВП в целом за 2013 год, Улюкаев, конечно, погорячился. После таких первого и второго кварталов это совершенно нереально.
Кстати, какие возможности назвал министр? Показатели улучшатся «из-за эффекта базы, из-за сельскохозяйственного года и исходя из курсовых соотношений более слабого рубля, и из-за кредитной активности». Очевидно, что все названные возможности носят кратковременный характер. Эффект базы будет работать, только если сегодняшний показатель не упал, а мы его относим к сократившемуся показателю прошлого года. Урожай в будущем году вряд ли повторится, да и доля сельского хозяйства в ВВП мала. Главное влияние урожай окажет, скорее всего, через сдерживание инфляции (что может немного увеличить реальный ВВП). Рубль больше не падает. Кредитование населения замедляется.
Все эти факторы могут еще оказать свое действие во втором полугодии 2013 года, но вряд ли будут иметь хоть какое-то значение дальше, в 2014 году. Получается как в том анекдоте: «Больной перед смертью потел?» — «Да...» — «Это хорошо».
Кстати, забавно, что Улюкаев «на природе» (на выезде вместе с президентом) даже не вспомнил о том, что он обычно в тиши кабинетов не забывает сказать — о поддержке малого и среднего бизнеса, несырьевого экспорта, институциональных улучшениях и т. п. Это — к вопросу о том, во что реально сам министр верит, а во что – нет.
Экономические власти в тупике. И даже не столько потому, что не хватает способности что-то придумать, сколько потому, что они допустили остановку экономики, стагнацию. Действовать надо было раньше, не допуская затухания ритма экономики. Уж лучше даже спад, чем стагнация.
В состоянии стагнации не работают никакие стандартные инструменты госстимулирования. Вряд ли поможет даже денежная эмиссия — скорее всего, она скажется на росте инфляции, ослаблении рубля и увеличении оттока капитала, но никак не простимулирует реальную экономику. Неэффективность денежного стимулирования парализует волю хоть к каким-то действиям. Наши власти в реальности не делают ничего, надеясь на то, что сейчас им помогут «эффект базы» и урожай, а там, глядишь, вдруг восстановится Европа, вновь ускорится Китай, это увеличит спрос на наши энергоносители, и внешний фактор вытянет нас из стагнации.
Жаль, что этого не будет. Европа сама в стагнации и к росту не перейдет — разве только к очень вялому. Замедление в Китае — фактор долгосрочный. Стремительного роста цен на энергоносители развитые страны больше не допустят, ведь все они импортеры энергии, и рост цен на нее больно ударит по их полуживой экономике. А ведь еще есть сланцевая революция, которая в состоянии просто обрушить цены на наш газ в ближайшее десятилетие. Не будет внешнего фактора, который нас вытянет. Надо что-то делать самим. Что?
Единственное, что можно предложить в этой ситуации, — действовать «враскачку». Менять политику со стимулирующей на ограничивающую и обратно. Это именно то, что делает глава ФРС Бен Бернанке с американской экономикой последние пять лет со своими QE 1, 2, 3 (раундами политики денежного смягчения). Именно поэтому американская экономика выглядит лучше европейской и, похоже, уже лучше нашей. Конечно, действовать «враскачку» — это процесс долгий, рассчитанный на несколько лет целенаправленных усилий. И, увы, я не вижу в наших экономических властях человека, который мог бы его провести...
