Так не бывает

Адски фальшивя, пели на Таганской площади ребята в военной форме. Пели песню «Вперед, Россия!». И другие песни о патриотизме. Пели немузыкально. Рядом на обочине сидел чернокожий и морщился. Для его слуха это было невыносимо. Перед поющими стоял огромный картонный ящик с надписью: «Подайте ветеранам войн». Россия, о которой они слагали песни, кинула своих воинов. И теперь они просили подаяния. У ансамбля было четыре слушателя. Не вру: два совершенно пьяных бомжа. И две монашки.

Надо, надо было это снимать! Исчерпывающий портрет страны в одном кадре. Такого больше не увидишь. Не сняла.

Так хоть тут расскажу. Душу отведу, что ли.

Кто теперь мне поверит, что все в точности так и было?! Но послушайте: если бы я клеветала, придумала бы что-нибудь поизящнее. Не хватала бы первое попавшееся клише про двух бомжей и двух монашек. Не заставляла бы петь патриотические песни так фальшиво и так на всю площадь. Поискала бы что-то более правдоподобное. И не кидалась бы на такой специфический российский феномен, как оргазматический патриотизм у наиболее кинутых слоев населения.

Жизнь — режиссер безвкусный. Фантазии меньше, чем у Эллочки Щукиной.

Любит клише, как в передаче «Пусть говорят». Утрирует все, как в «Ты не поверишь!».

Есть правда и правдоподобие. Если правду, такую, какой она была в жизни, разместить в сценарии фильма — получишь в ответ: «Так не бывает!» И правильно. А если на упреки в «так не бывает!» режиссер оправдывается: «Да это же списано с жизни!» — можете не сомневаться, что так оно и есть. Списано. Именно потому оно так глупо и прямолинейно.

Я работала когда-то в одной газете. Руководила там маленьким отделом, рубрикой. Невероятной, выдуманной, высосанной из пальца. Это с самого начала была журналистская неудача и прореха на совести человечества. Назывался отдел «Как в кино». Не знаю, какие у руководства были представления о кино, но в рубрику мы должны были пихать «документальные» сюжеты из жизни нашей провинции. В них не верил ни один человек. Но я честно каждый раз докладывала их руководству на редколлегии. И каждый раз мы стыдливо друг другу улыбались. Они закрывали глаза на то, что я вру. А я не смотрела, как они от этого краснеют. Подстава — это же журналистское преступление.

Профессиональный позор — выдавать за правду выдуманные наспех желтые истории. И вот только теперь, спустя много лет, я могу наконец признаться своим терпеливым работодателям: все, что мы публиковали в нашей рубрике, – чистая правда.

Именно поэтому она выглядела настолько нарочито выдуманной и пошлой.

Вот, к примеру, «Левиафан» прекрасный — в той его части, в которой это социальная сатира (а не в той, в которой притча), показывает нам, как на приборной панели в авто у плохого героя — три иконы с тремя проститутками в ряд. Чего быть никак не может, как раз оттого, что в одном человеке эти «ценности» уживаются прекрасно. Потому-то эти свои пристрастия человек и старается разводить по разным углам. Со мной тогда до сипу спорила моя подруга, что она именно своими личными глазами видела иконки святых рядом с иконками проституток (рядом — это не в одной душе, а именно физически рядышком).

Да пожалуйста! Только кто ж тебе поверит, когда это в кино. В кино это кажется утрированным, дурным вкусом кажется, и все время думается, что режиссер вполне бы достиг своей цели и без этого.

Кехман в Новосибирском театре сегодня выглядит как будто специально кем-то выдуманный персонаж. Спиши этот сюжет с жизни, все его характеры скопируй в фильм — засмеют.

Скажут, криво напридумывала. Шито белыми нитками, скажут. Экого ты тут наворотила. Что это за Мединский у тебя такой пародийный? Что это за Кехман такой опереточный? Обругают.

Пару дней назад в прямом эфире «России 24», вещающей на Новосибирск, в программе про «Тангейзера — Мездрича — Кехмана» был задан один прекрасный вопрос: «Современное искусство — это культура?» Надо отдать должное звонившим: ответы разделились ровно пополам. Ведь на такой дебильный вопрос по-другому и ответить нельзя. Только пополам.

Вопрос хоть и сформулирован Эллочкой Щукиной, но на самом деле не так уж и глуп. Тайно, но вполне читаемо в нем, как водится, был зашит ответ. И его не трудно «отпороть» и обнаружить: все современное искусство, дескать, в принципе дерьмо собачье. Под «культурой» авторы новосибирского опроса, видимо, имели в виду не культуру, а «культурное», то есть нечто соответствующее в этой культуре самым высоким образцам.

Опрос сильно напоминает старый анекдот. На совещании Борис Ельцин задал вопрос: «Кто взял со стола мой документ?» Ответы распределились так: 10 процентов — «точно я не брал». 10 процентов — «точно я брал». 80 процентов — «не помню, был пьян».

Рубрику «Нарочно не придумаешь» или «Эту страну не победить» пополняет каждый божий день новое прекрасное. И ради бога, не копируйте это в кино. Каким бы удачным оно ни казалось.

Дума со своим законотворчеством, Михалков со своим Бигмихом, Виталий Мутко с предложением включить ГТО в критерии оценки губернаторов. На этом «правдивом» фоне как-то теряются «фальшивые» новости о том, что Яровую назначат министром образования, а преемником президента — байкера Хирурга. На каком основании эти новости теперь вообще различать?!

Впиши я Кехмана, Думу, Мединского, Михалкова в сценарий фильма — да первый же продюсер плюнет мне в лицо, скажет: что ж они у тебя все такие некрасивые. Схематичные такие. Что ж ты на них красок пожалела. Что ж они комедийные такие. Не бывает такого в жизни!

Я развернусь и уйду. Ничего не сказав. А про себя подумаю: дурак ты, продюсер. Это в «кино про жизнь» такого не бывает. А в жизни такое на каждом шагу.