Обучение нищеты

Провинциальный город со знаменитым названием — здесь происходили принципиальные события русской истории. Городской драматический театр расположен рядом с наркологическим центром — это предмет постоянных шуток в театре. По театральному фойе с напряженной после вчерашнего улыбкой бродит молодой актер в дешевых джинсах, старых грязных ботинках и красной рубашке. Он идет мимо стены с портретами актеров и почти в самом конце останавливается у своего портрета, где он изображен в той же красной рубашке, что на нем сейчас — похоже, это его единственная приличная рубашка, поскольку цифру его зарплаты страшно произнести вслух.

В зале идет репетиция — ее сегодня проводит второй режиссер, поскольку главный уехал в Европу на международный фестиваль. В фойе, не обращая внимания на актера, входит хореограф-постановщик — крайне креативно одетая молодая женщина столичного вида. Ее дорогие кроссовки белоснежны — она приехала в театр на хорошей машине. Ее загар ровен и натурален — она недавно вернулась из пляжной страны.

Именно так и устроена наша страна — условные «верхи» живут принципиально лучше условных «низов». Условность такого деления в том, что эти «верхи», как правило, сами недавно были «низами» и легко могут выпасть из обеспеченного класса — например, тот же режиссер, поссорившись с кем-нибудь из начальства, попадет под следствие за хозяйственные злоупотребления. Но и представитель «низов» может резко улучшить свое благосостояние — например, тот же актер, избежав наркологического учреждения, снимется в глупом популярном сериале и его нищие провинциальные одноклассники скажут, что он «поднялся».

Между этими слоями нет непреодолимой границы, как, например, между дворянами и крестьянами, они могут встречаться в рабочей обстановке и в частной жизни, но доходы нынешних «верхов» и «низов» отличаются принципиально.

Бедность — наша главная национальная тема. Высшие чиновники из года в год обещают бедность победить, фактически признавая, что она непобедима. Ведущий самой народной телепередачи «Поле чудес» из года в год спрашивает бабушек о размере их пенсий и традиционно ужасается. Есть черта бедности, определяемая Всемирным банком. Есть прожиточный минимум и цифры Росстата, есть оценки экспертов и данные социологов, но точное количество бедных в России фактически не определено — оценки колеблются от 20 до 35 млн человек. Из этих цифр следует, что общество не знает — бедны ли по крайней мере 15 млн человек, что больше официального населения Москвы.

Действительно, знаем ли мы, что же такое наша бедность? Похоже, наша бедность условна, поскольку описывается с помощью завистливых сравнений.

Мы сравниваем себя с так называемыми «олигархами» и чиновниками, чья жизнь часто не отличима от олигархической. Нас можно понять — постсоветский человек помнит, что советская элита жила лучше народа, но не с таким разрывом: у партийных бонз не было яхт, дворцов и собственности за границей.

Мы сравниваем свою жизнь с красивыми телевизионными картинками. Нас можно понять — существование позднесоветского человека было весьма скудным и после наступления капитализма именно реклама учила нас потреблять то, о чем ранее мы даже не догадывались.

Мы привыкли себя сравнивать с так называемым «Первым миром». Более того, мы сравниваем себя со средним и даже выше-средним классом самых развитых стран. Нас можно понять — советская пропаганда научила нас тому, что лишь США и Западная Европа равны нам. Иногда даже кажется, что мы упиваемся своей бедностью, сравнивая наши западные туристические впечатления с российской повседневной реальностью. Но на самом деле принципиально лучше нас живёт полтора миллиарда людей на планете. Остальные хуже нас, многие существенно хуже.

Мы постоянно себя с кем-то сравниваем. С кем-то чужим. А нам нужно сравнивать себя с собой.

Сравнение ВВП на душу населения Германии и России некорректно — правдиво о нынешнем состоянии нашей страны говорит сравнение подобных показателей для Москвы и, например, Костромы. А о нашей истории правдиво говорит сравнение нашей нынешней жизни с тем, что случилось с нами в XX веке.

Наши деды знали, что такое голод, отцы — что такое скудность. К нынешней власти много вопросов, но русский человек никогда не жил так хорошо и свободно как в XXI веке. В стране давно нет голода — магазины забиты едой. Нет и классической «достоевской» отчаянной нищеты.

Но подавляющее большинство людей живет от зарплаты до зарплаты, от одной случайной работы до другой, не делая накоплений, не откладывая на будущее, не вкладывая в свое будущее. Это значит, что бедным становится не настоящее, а будущее. И то, что наши граждане, не боясь падения их реальных доходов, берут все больше кредитов, это будущее делает еще беднее.

В психологии есть термин «выученная беспомощность», означающий неспособность, переходящую в нежелание улучшить свою жизнь. Наше благосостояние можно описать термином «выученная бедность» — бедность, передаваемая из поколение в поколение.

Обидно не то, что наши граждане беднее немцев и французов. Обидно, что они, мы, принципиально беднее других наших граждан. Мы бедные не по уровню доходов, а по неравенству. Россия многие годы занимает лидирующие позиции в различных списках, описывающих экономическое неравенство — разницу в доходах между самыми богатыми и самыми бедными. И последние инициативы властей говорят о том, что развитие страны будет идти за счет бедного и среднего класса — им, нам, поднимают налоги, цены, коммунальные платежи и пенсионный возраст, делают медицину и образование все более платными.

В современной политологии население даже стали называть «новой нефтью» — это значит, что российские граждане станут таким же источником доходов для государства и элиты, каким ранее были углеводороды. Если СССР делал вид, что он был страной победившего равенства, то Россия сейчас даже не скрывает, что стала страной победившего неравенства.

Почему наша страна так устроена?

Причина, видимо, в том, что нами управляют бывшие бедные люди — подавляющее большинство из них выросло в бедных семьях, провинциальных хрущевках, питерских коммуналках.

Наши начальники хорошо помнят как СССР — используем здесь слова Василия Розанова о гибели Российской Империи — «слинял в два дня». Они знают, что страну разваливает не голодный народ, а голодная контрэлита — те, кто обладает качествами элиты, кто может быть элитой, но не допущен до кормушки. Бедные образованные столичные жители в конце 1980-х выходили на многотысячные демонстрации против советской власти. Бедная советская творческая интеллигенция годами неявно, а затем и явно разваливала остатки идеологии. Бедное низшее советское чиновничество неэффективностью и коррупцией разваливало систему управления страной. Небедные, но желающие стать еще богаче национальные элиты разваливали советскую Империю.

Именно поэтому сейчас наша власть позволяет нынешней элите жить принципиально лучше остального населения. Именно поэтому сокращается количество высших учебных заведений — чтобы не образовывалась контрэлита. Именно поэтому Москва живет принципиально лучше других городов — чтобы не произошла очередная Русская Революция, случающаяся, как известно, в столице.

Наши начальники хорошо выучили урок. Это их выученная бедность. Но что будет, когда нынешний хрупкий баланс выученных бедностей «верхов» и «низов» нарушится?

В декабре 2017 года (новое исследование должно выйти через несколько месяцев) вычисляемый World Inequality Lab уровень экономического неравенства в России достиг показателей 1905 года — мы все помним, что случилось в том году и позже.