Цивилизация
Дальнобойщики подошли к развилке, к которой в свое время оказались протестовавшие в 2012 году. Власть не слышит их, не замечает, не считает стороной переговоров, держит паузу в ожидании, когда волна сама собой схлынет.
Соответственно, у протестующих два пути: тихо расходиться или шумно лезть на рожон. Вторая опция предполагает обвинения в экстремизме и тюрьму.
И это вот высокомерно-пролетарское — «Мы не мальчики-белоленточники, а дальнобойщики» теряет смысл: мальчики, между прочим, отбывают сроки.
И сидят не за то, что, как дальнобойщики, которые то ли лукавя, то ли и в самом деле не понимая, о чем, собственно, их протест, требовали отставки премьера Медведева, а за то, что добивались радикальных изменений в самой системе.
Зайдя в тупик, дальнобойщики прибегли к древнерусскому рецепту — начали бить челом царю-батюшке. Подтверждая тем самым строго персоналистский характер государства и отсутствие в нем работающих институтов представительства и трансляции мнений.
Но, во-первых, если они до сих пор не поняли, их проблема, как разъяснил пресс-секретарь президента, — строго отраслевая и не выходящая за пределы ответственности Минтранса. Во-вторых, согласно действующему законодательству, предметом референдума не могут быть вопросы бюджета, а страсти по «Платону» легко могут быть отнесены лейб-юристами именно к проблемам наполнения казны, которые с народом – источником власти не обсуждаются.
В-третьих, апелляция к общественному мнению вообще неубедительна для власти. Общественное мнение ее интересует только в случае измерения электорального рейтинга и рейтинга одобрения деятельности президента (ну и еще поддержки основных символических действий, замещающих еду, таких как Крым, Донбасс, Сирия, Турция).
А 70% поддержки требований дальнобойщиков — это ведь кто намерил-то? «Пятая колонна», Левада-центр. Вот если бы ВЦИОМ или ФОМ — тогда другое дело. Кстати, Левада-центр показывает более 80% одобрения деятельности президента. 80 больше 70.
В чем здесь аберрации?
Прогрессивная общественность болеет за дальнобойщиков, потому что их руками, рулями и колесами она хотела бы увидеть эту власть смещенной. Чужими руками. Так не получится. Здесь вам не Польша 1980-х, когда одна гданьская верфь потянула за собой смену власти с попутным братанием рабочего класса и творческой интеллигенции.
Так не получилось даже у предшественников нынешних протестующих, которые распевали частушку: «Будет водка семь и восемь, все равно мы пить не бросим, передайте Ильичу (в смысле Леониду. — А.К.) — нам и десять (рублей. — А.К.) по плечу».
70% за дальнобойщиков, потому что все эти 70% начинают ощущать и инфляцию, и недостачу стиральных порошков, и дешевых овощей, и сыра на молоке, и теперь вот стиральных машин с турецкими комплектующими, и дешевого отдыха. Они солидарны с теми, кого система (коррумпированная, не готовая учитывать чужое мнение, даже экспертное) давит и обдирает.
Но в то же время эти же «семидесятипроцентники» сидят в тех самых «восьмидесятипроцентниках», которые за президента, как меньшая матрешка в бОльшей. Потому что он дал им Крым, Турцию и прочие достижения «народного хозяйства», включая «ощущение великой державы».
То есть эти люди не видят связи между системой, «великой державой» и тем, что дальнобойщиков обдирают. Больше того, этого не видят сами дальнобойщики. У них виноваты министр транспорта, премьер-министр, абстрактные Ротенберги, но только не система, породившая это тотальное равнодушие ко всему, что мешает снимать еще больше ренты со всего движимого и недвижимого имущества.
При слабослышащем государстве у нас и общество слабовидящее.
Не видящее связи между политическим устройством, отсутствием честных выборов, национальной гордостью великороссов, переходящей в ощущение правоты во всем командования осажденной крепости, и отсутствием экономических свобод, содержательных дискуссий по значимым для некоторых профессиональных категорий вопросам, инфляцией, сокращенным рабочим днем, зарплатой в две трети от прежней и остановленным конвейером.
Равнодушное, слабослышащее государство было избрано равнодушным, слабовидящим обществом. Которое сначала приняло условия социального контракта (отнюдь не по Жан-Жаку Руссо!) — еда в обмен на свободы, а потом согласилось и на кабальную сделку — поддержка власти в обмен на Крым и телевизор внутри холодильника.
Спрашивали ли дальнобойщики себя, за кого они голосовали в 2012 году, и не испытывали ли они презрения к «мальчикам-белоленточникам» в мае того же года и не было ли у них чувства солидарности с Уралвагонзаводом? И не поддерживали ли они «мужское», уж точно не мальчишеское, решение о присоединении Крыма? Ну а если честно?..
За все приходится платить. И не стоит потом серчать на то, что для власти ты стал невидимым и презираемым и у тебя нет инструмента влияния хотя бы на что-то. И этим инструментом не является даже референдум, про который ты прочел, заглянув наконец в Конституцию.
