Квартирный ответ

Руководство страны пытается нащупывать в кризисе положительные моменты. Например, рецессия, депрессия, стагнация, стагфляция – прекрасное время, чтобы научиться жить по средствам. Кстати, и самой власти не мешало бы обрести эти навыки, а то она ведет себя как дитя с шальными деньгами, которое готово потратить все свои золотые монеты на автоматы, танки, солдатиков и роботов-трансформеров вместо учебника «Родная речь», набора «Юный физик» и игрушечных медицинских инструментов.

Кризис – это и время повышения финансовой грамотности, когда внезапно выясняется, что деньги появляются не только и не столько из воздуха.

Но правительство нашло и вполне конкретный позитивный сегмент. На совещании главы кабинета министра с его заместителями первый вице-премьер Игорь Шувалов сообщил: «И что отмечают многие аналитики? Что в условиях дополнительной девальвации стоимость жилья в рублевом эквиваленте остается той же, что была и раньше, предложений на рынке достаточно, и если люди рассматривают жилье не как инвестиционный инструмент, а как способность удовлетворить свои личные потребности улучшения жилищных условий, то, наверное, сейчас это оптимальное время».

А премьер-министр Дмитрий Медведев поддержал своего зама: «И вы справедливо говорите, что в период нестабильности помещение денег в недвижимость – достаточно обычная история».

С макроэкономической точки зрения все абсолютно правильно. Это квартирный ответ на кризисный вопрос. Когда-нибудь кризис пройдет, а деньги, вложенные в подешевевшую недвижимость, обретут силу крепостных стен. И тактическая проблема размещения денег решается, и стратегическая – их сохранения и пополнения – тоже.

Но стоит по ходу рассуждений изъять один элемент, и вся конструкция плывет, как дом после перепланировок. Этот элемент – деньги.

Не Маркс, а кот Матроскин сказал: «Чтобы продать что-нибудь ненужное, нужно сначала купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет!» И хотя в этой исторической фразе изображена именно инвестиционная стратегия приобретения жилья, разницы особой нет: страна успешно выпрыгивает из ловушки средних доходов, принесшей столько проблем экономистам, и движется в сторону ловушки низких доходов, которая принесет много неприятностей уже простым гражданам, среди которых тоже попадаются экономисты.

Средний класс проваливается в другую социальную категорию – классы ниже среднего.

И ровно в этом звене схема, согласно которой дальновидные граждане, накупив уже при предыдущих падениях рубля и инфляционных всплесках автомобилей и стиральных машин, бросятся приобретать жилье, начинает хромать.

«Не учите меня жить, — мог бы сказать среднестатистический россиянин, недобро поглядывая на запястья высших государственных чиновников, где приветливо поблескивают часы по цене недвижимости, — лучше помогите материально».

Коллега, с которым мы обсудили воображаемый свет в конце тоннеля, обнаруженный в Белом доме, заметил, что те, у кого деньги были, уже накупили себе недвижимости, причем за рубежом. Те же, у кого денег было недостаточно, теперь и вовсе не являются их обладателями, и потому никак не смогут поддержать положительный имидж кризиса своей копеечкой.

Разве что устроить вторую волну «национализации элиты». Ведь могли бы жилищники-репатрианты на вырученные деньги спровоцировать в России небольшой строительный бум, который стал бы и драйвером импортозамещения, и триггером экономического роста?

Но, во-первых, остатки денег недонационализированной элиты уходят на часы и яхты за пределами отечества, а не внутри него. Возможно, эта самая элита считает неразумным тратить свои средства внутри осажденной крепости – это противоречит основам рационального экономического поведения.

Во-вторых, даже если допустить, что тонкие отношения элиты с недвижимостью могут дать мультипликативный эффект и оживить несколько сегментов отечественной строительной отрасли, все-таки нескольким кооперативам «Озеро» не поднять всю экономику страны.

Акцент на приобретении недвижимости как способе бегства от кризиса объясняет не устройство кризисной экономики, которая, как нас учит министр иностранных дел Сергей Лавров, пришла надолго, а психологию российских финансово-политических элит.

Они мыслят рационально. Однако в условиях задачи стоит их среднегодовой доход. И элиты вполне в состоянии задумываться о расширении тех граф декларации о доходах, где учитывается недвижимость.

Такие приобретения имеют к тому же дополнительную нематериальную политическую патриотическую ценность. И совершенно безопасны в том смысле, что страховочная сетка в виде зарубежной недвижимости у них уже существует.

Словом, как говорят в народе, который в теории должен ринуться в атаку на недвижимость, элиты судят о чужой испорченности по самим себе.

Некоторые экономисты, которые задумываются о будущем, например Михаил Дмитриев, полагают, что жилье может стать двигателем будущего экономического роста. Но ключевое слово здесь – «посткризисного». Посткризисного роста.

То есть сначала нынешний кризис предстоит все-таки пережить на прежних квадратных метрах в окружении импортной, а не отечественной бытовой техники. Если, конечно, ее будет чем загружать после войны с едой и бытовой химией.

Не говоря уже о том, что пережить придется две волны рукотворных, made in Kremlin, стихийных бедствий – выборы в парламент 2016 года и президентские 2018-го.

А вы говорите – ипотека…