Глазами Смерша

Почти 70 лет назад, 17 июля 1947 года, согласно официальной версии советской стороны, Рауль Валленберг, находясь в заключении в Лубянской тюрьме, умер от инфаркта миокарда. По другой версии, именно в этот день он был уничтожен с использованием продукции лубянской лаборатории ядов Григория Майрановского. Не так давно шведская сторона признала в принципе факт кончины Валленберга — по некоторым формальным правилам она была условно помечена 31 июля 1952 года.

В деле Рауля Валленберга, который, будучи первым секретарем шведского посольства в Венгрии, спас в 1944–1945 годах великое множество будапештских евреев, есть немало загадок, и все они связаны с его арестом по фактическому распоряжению Сталина (формальному — Николая Булганина) в январе 1945-го и последующими мытарствами в советских тюрьмах.

Но главная загадка — почему российские спецслужбы даже спустя 70 лет после смерти человека, признанного всем миром великим праведником, не допускают в архивы не то что историков, но даже родственников Валленберга.

В 1979-м, получив очередную отписку, смысл и содержание которой мало отличались от официальной позиции советской стороны, сформулированной в 1957 году, — «умер от инфаркта», покончили с собой мать и отчим Рауля Валленберга.

На рубеже перехода от СССР к новой России работала специальная комиссия, которой много что удалось выяснить, но допуск к материалам, важным для установления истины, все равно был ограниченным.

В увидевших свет в 2016 году записках Ивана Серова была подтверждена версия о «ликвидации» Валленберга в 1947-м, в частности, упоминался допрос Абакумова, до 1946-го — главы Смерша, а с 1946-го — министра госбезопасности: «Абакумов… подтвердил ликвидацию именно Валленберга. Он ссылался на прямые указания Сталина и Молотова».

По версии Серова, Хрущев собирался использовать дело Валленберга в своей политико-аппаратной борьбе против Молотова, активно обсуждавшего в уже давно известных документах вопрос ликвидации шведского дипломата, потерявшего свою оперативную и «торговую» ценность. Тем не менее явно проблема была не только в этом, но и в том, что Хрущеву как инициатору оттепели (раз уж она началась) нужно было что-то отвечать активизировавшейся шведской стороне.

Собственно, в 1957-м, год спустя после уточнения Хрущевым данных о деле Валленберга, был предан огласке знаменитый рапорт начальника санчасти Лубянской тюрьмы Смольцова о кончине шведского дипломата 17 июля 1947 года. С припиской: «Доложил лично министру (то есть Абакумову. — А.К.). Приказано труп кремировать без вскрытия. 17/VII Смольцов».

После публикации записок Серова семья Валленберга проявила естественную заинтересованность в том, чтобы ознакомиться с протоколом допроса Абакумова. Кроме того, адвокаты из «Команды 29», представляющие интересы племянницы Валленберга, в марте этого года направили несколько запросов в ФСБ. Мотивация юристов выходит за пределы обычной адвокатской деятельности: «Для нас это дело — не только повод поучаствовать в восстановлении памяти о выдающемся человеке и помочь членам семьи Валленберга. Это сильный аргумент в нашей борьбе за открытие архивов ФСБ и других ведомств. Мы отстаиваем право на свободный доступ к государственной информации, в том числе о политических репрессиях в СССР».

Казалось бы, не должно быть никаких проблем. Теоретически говоря, нынешние спецслужбы не являются правопреемниками сталинских НКВД, МГБ и проч. и уж точно не несут никакой ответственности за арест Валленберга и его последующее уничтожение. Равно как не несут они ответственности и за катынское преступление. Что не мешает в течение долгих лет, даже в периоды редких оттепелей в отношениях между Россией и Польши, держать засекреченными множество томов катынского дела.

Со Швецией у России более спокойные и ровные отношения, да и весь мир уже заставлен памятниками Валленбергу, давно уже поменялись и даже успели вернуться разные политические режимы в постсоветской России, а спецслужбы ведут себя ровно так, как если бы они до сих пор назывались «КГБ СССР».

Одно из объяснений — ментальное. В том смысле, что ментальность спецслужбистов не меняется десятилетиями, и в этом смысле ФСБ, ФСО и прочие конторы — действительно прямые и непосредственные наследники НКВД, МГБ, КГБ.

Если бы у нынешних руководителей спросили, почему столько секретов остается вокруг судьбы Валленберга в 1945–1947 годах и не стоит ли уже наконец пойти навстречу родственникам ликвидированного Сталиным, Молотовым, Абакумовым дипломата, и если бы они вдруг захотели ответить, логика была бы примерно следующая. Рауль Валленберг — не дипломат. Спасение евреев не было его основной миссией — это прикрытие. Он — американский шпион, который был одним из каналов переговоров немцев (Гиммлера) и американцев о сепаратном мире.

И эта позиция ничем не отличалась бы от представлений смершевцев о том, кто такой Валленберг. Один из допрашиваемых ими в марте 1945-го немцев утверждал, что первый секретарь посольства Швеции «помогал преследуемым людям, особенно евреям, чтобы их не схватило гестапо или нилашисты». И это заявление «вызвало гомерический хохот всех присутствующих».

Действительно, разве может нормальный человек положить свою жизнь на то, чтобы спасать преследуемых? Здесь должно быть какое-то другое объяснение.

Например, уточняли смершевцы, нельзя ли «назвать сумму, полученную Валленбергом от Гиммлера за его деятельность».

Масштаб и характер деятельности дипломата не укладывался в представления Иосифа Виссарионовича о человеческой природе. Именно поэтому Сталин заинтересовался Валленбергом.

Записки Серова еще раз являют миру этот тип ментальности. Бывший председатель КГБ цитировал донесения: «Под видом ведения переговоров о судьбе евреев… действует неофициальный канал регулярной связи между гитлеровской и американской разведками». В результате Валленбергу «было предъявлено обвинение как нацистскому шпиону». При этом «прямых улик, изобличающих его в шпионаже, тоже не имелось. В то же время сам Валленберг не отрицал, что поддерживал постоянные связи с рядом видных нацистов и установленных МГБ американских разведчиков».

Как и что делал Валленберг в Будапеште, описано миллион раз — в книгах и музейных экспозициях. Собственно, шведы и послали именно Валленберга в Венгрию, имея в виду его способность «поддерживать постоянные связи», фантастические коммуникативные таланты, которые были выработаны самой биографией.

Биографией, совершенно не типичной для молодого человека первой половины XX века: отпрыск богатой шведской семьи учился архитектуре и строительству в Америке, занимался семейным бизнесом, работал в Кейптауне и Хайфе, владел множеством иностранных языков, не без удовольствия вел светскую жизнь.

То есть был космополитом — в любом, хоть в сталинском, хоть в сегодняшнем смысле слова. Так будущего спасителя евреев воспитывал его дед Густав Валленберг: «Я стремился вооружить тебя… знанием мира и привычкой иметь дело с другими народами, понимать их менталитет, обычаи и представления» (цитата по переведенной на русский язык блестящей биографии Валленберга, написанной Бенгтом Янгфельдом).

И Рауль Валленберг имел дело с «другими народами» — ради спасения евреев вел переговоры с людьми вроде Эйхмана. Вот чего не могли понять Сталин, Молотов и Лубянка.

А когда поняли, что он не представляет для них никакой ценности, что они имеют дело с человеком, чья миссия была для них решительно необъяснимой, пришли к выводу: проще ликвидировать его, чем возвращать с извинениями и разъяснениями шведской стороне.

Не говоря уже о том, что Валленберг с его разносторонними талантами мог раскрыть всю неаппетитную кухню Лубянки в каких-нибудь мемуарах с собственными иллюстрациями (а Рауль великолепно рисовал).

Для сегодняшней Лубянки, как и для вчерашней и позавчерашней, Валленберг не стал более понятной фигурой. Они смотрят на него глазами Смерша 70-летней давности. Как, впрочем, и на Катынское дело, да и на всю историю страны. Где миф, как нас учит министр Мединский, важнее факта. Валленберг не укладывается — тем более сегодня, в эпоху возрождающегося «народного сталинизма» — в мифологию «хорошего Сталина». И лучше уж его смерть будет покрыта лубянским мраком.

Переписка семьи Валленберга с компетентными органами, хранителями не столько секретов, сколько мифов, будет продолжена. Не время сейчас раскрывать тайны Лубянки: кругом шпионы, иностранные агенты, представители пятой колонны. Образ спецслужб должен оставаться мифологически чистым, и только Валленберга с попутным раскрытием архивов им сейчас не хватало.