Цивилизация
Над Новой Москвой нависли так называемые фантомные яйца смерти — соприкасающиеся между собой черные сферы, — к такому выводу пришли участники завершившихся на днях в ДК «Меридиан» 44-х Зигелевских чтений — конференции оккультистов и уфологов. Поле описанных «яиц смерти» практически совпадает с очертаниями агломерации, и это тревожит ученых.
Мне повезло. Я так и не увидел в небе никаких яиц. Тревожит другое — что все эти разговоры совпали с 666-м днем существования самой Новой Москвы. Границы изменились 1 июля 2012 года, когда Бабенки с Мамырями, Молодцы с Бунчихами, какой-то подозрительный Кирпичный завод и еще 255 населенных пунктов вдруг оказались в черте города.
Думаю, «яйца смерти» над головой — хороший повод посмотреть себе под ноги.
Гоголевский городничий Антон Сквозник-Дмухановский имел скверную привычку брать все, что плохо или долго лежит бесхозным. Ладно бы, жаловались купцы, какую деликатность брал; так всякую дрянь тащит. Может зачерпнуть из бочки горсть семилетнего чернослива, а потом только задуматься: на кой черт мне прокисший чернослив? Я подозреваю, что многие москвичи, возможно, даже Медведев с Собяниным, авторы проекта агломерации, елозят сейчас ручищами по зеленым суконным шароварам и думают: «Ну и что теперь со всем этим делать?»
Ведь об идее перетащить на новые территории Госдуму, федеральные министерства, администрацию президента, Генпрокуратуру, Следком и Счетную палату уже никто даже не заикается. Промзоны тоже выводить не будут. Что в сухом остатке? Присоединили Сколково, анклав Рублевки, Конезавод ВТБ, умаслили пэвэошников (по слухам, все задумал Анатолий Сердюков с целью сбить с пахвей ядерного противника ложными целями вроде Зосимовых Пустырей) и поддержали продавцов недвижимости (обозреватель рынка недвижимости «Коммерсантъ-FM» Андрей Воскресенский, которому я позвонил, оценивает опережающий рост цен на новостройки Новой Москвы по сравнению с Подмосковьем в 5–10%).
Неужели ради этого стоило начинать эпопею с расширением города?
Новостные ленты с тегом «Новая Москва» тоже не вносят ясности. В деревню Мамыри завезли мобильный планетарий, в деревне Молодцы профинансировали рукоделие, и теперь Молодцы шьют распашную телогрею для куклы боярыни в распашной телогрее, в Щербинке должникам перекроют заглушками канализацию, и вода из унитаза, ванны и раковины потечет через край, а еще в агломерации в рамках борьбы с африканской чумой начался отлов диких кабанов.
Почему-то я уверен, что городничий Сквозник-Дмухановский не просто так искал тухлый чернослив. Для чего-то он был ему нужен.
Например, чернослив называли печатью дьявола или меткой ведьмы, а потерев им бородавку, можно было расправлять головой стальные металлические оглобли. Так или иначе, и на Новую Москву надо смотреть совсем под другим углом. Не в экономике тут дело.
Так получилось, что с изменением границ я автоматически стал жить в самом центре — недалеко от дачи Ягоды и спецобъекта НКВД «Бутово». Очень скоро здесь все будет в фантастических по красоте цветах. Каждая бабушка весной выйдет с тяпкой, лейкой, граблями и разобьет клумбу. У одной получится, у другой получится хуже. Так жители стараются вытравить черную кровь, которая до сих пор сочится из земли.
Потому что сердце Новой Москвы — это Бутовский полигон, Голгофа, где людей расстреливали тысячами — в упор, в затылок, без эмоций, потому что родина приказала.
Расстреливали, а трупы складывали штабелями. Расстреляны 50 сотрудников НИИ. Академики. Педагоги. 214 доцентов московских вузов. Расстреляны воздухоплаватели. Пилоты. Летчики-испытатели. Убит председатель Всесоюзного радиокомитета. Дикторы. Директор Московского почтамта. Управление канализационного хозяйства — целиком. 372 сотрудника трестов, заводов, фабрик. Убиты директора комбинатов. Инженеры. Ликвидирован весь наркомат топливной промышленности. Угольщики. Газовики. Энергетики. 156 сотрудников оборонной промышленности. Пищевой промышленности. Наркомата заготовок. Соцобеспечения. Наркомата, черт побери, лесной промышленности. 88 совнаркомовцев. Руководство «Главсевморпути». Поставили к стенке начальника полярной станции на Земле Франца-Иосифа. Начальника московского метро — к стенке. Заведующего Рублевской больницей — к стенке. Убили врачей. Расстреляли Мосгорздравотдел — целиком. Казнили сторожа и медсестру районной больницы.
Долгое время в сердце Москвы был некрополь палачей — теперь сердце города заняли их жертвы.
Это не случайность, не рок, не проклятие. Это эволюция мегаполиса. Британский писатель Питер Акройд считал, что Лондон — живой организм. Я думаю, к Москве это относится в неменьшей степени. Город сам откорректировал себя. Изменить границы оказалось проще, чем убрать с глаз долой мумию Ленина и останки Сталина с Красной площади. Власти могут расширять, сужать, закручивать Москву в бараний рог или спираль Френе. Но всегда в центре будет для них напоминание о том, чем все это заканчивается.
А жить на кладбище совсем не страшно. В Бутове, например, какое-то особо дружеское отношение к мясу: к метро «Улица Скобелевская» каждое утро подъезжает легковушка, открываются двери, и ты видишь, что салон доверху заполнен рубленными на части тушами животных. Выстраивается очередь: «Мне оковалок из-под правого сиденья, будьте добры», «Взвесьте огузок из колесной ниши», «А мне, пожалуй, копыт с водительского — и побыстрее».
Все как и предупреждали на Зигелевских чтениях: нависли над городом черные «яйца смерти». Может быть, поэтому цветы здесь под ногами всегда так сказочно хороши.
