Цивилизация
Начну торжественно и чудно: нация как целое, как субъект собственного развития, как «юридическое лицо, обладающее волей», по выражению старого немецкого правоведа Пауля Лабанда — весь этот социальный макрокосмос загадочным, но повелительным образом формирует отдельного человека, в особенности его личные планы и частные хотелки.
Почему вдруг такое малоприличное слово, снижающее пафос предыдущих фраз?
По причине того, что я все чаще и чаще встречаю молодых людей с хорошим образованием и многообещающей карьерой со странной – на мой субъективный взгляд, разумеется! – системой целей, ценностей и приоритетов. Людей, целью жизни которых являются не их профессиональные достижения (стать аналитиком высшей категории), не карьера как таковая (стать топ-менеджером), даже не упоительная возможность лично принимать крупные решения, вести за собой людей – а что?
— Как вы видите свою карьеру, когда вам будет сорок лет? – спросил я буквально позавчера у одного многообещающего специалиста с прекрасным резюме. Три иностранных языка свободно, стажировки в крупных европейских корпорациях, очень хорошая позиция на теперешней работе.
— Что вы! Так далеко я не заглядываю, мне всего двадцать девять.
Вот оно как. Значит, план на десять лет – слишком длинно и туманно? Ну, ладно.
— Хорошо, а в тридцать пять?
— Закрою вот этот проект, в котором я работаю, потом, наверное, еще один такой же. А потом уеду во Францию. Или в Америку. Или еще куда-нибудь.
— Работать?
— Нет, путешествовать. Я больше всего на свете люблю путешествовать. Города. Архитектура. Музеи. Горы, водопады и разные памятники природы. Это для меня главное в жизни. Даже главнее, чем хорошая квартира.
— Ага, — спрашиваю я. – То есть если вы заработаете крупную сумму, и у вас будет выбор: купить себе удобный, красивый, уютный собственный дом – или путешествовать?
— Конечно, путешествовать! Это самое интересное! Квартиру проще снимать. И еще я хочу заниматься спортом. Горные лыжи, велосипед, кунг-фу. Вообще буду заниматься своим телом. Что вы так улыбаетесь?
Для вашего поколения, наверное, это что-то неприличное значит? Типа «торговать своим телом» и тэ пэ?
Что вы! Заниматься телом – это бассейн, бег, снаряды в фитнес-центре, следить за весом, за состоянием кожи и волос. Хорошие врачи в случае чего. Здоровое питание, органические продукты. Хорошая экология, вот что еще.
Вот такая жизнь. Наверное, все дело в моей личной устарелости.
Чего можно ждать от человека, который хоть два с половиной года, но все-таки прожил при Сталине? А потом жил при Хрущеве и Брежневе, с их пятилетками, построением коммунизма за 20 лет, целиной, БАМом и Продовольственной программой. Который отравлен кипучим ядом индустриализма и «Больших Проектов». Но самое главное — который почти всю свою жизнь прожил под воздействием обаяния людей, у которых была, как тогда говорилось, большая цель жизни.
Это вовсе не обязательно были «большие люди», академики и генералы, директора заводов или передовых экспериментальных школ. Чаще всего это были – опять же, как тогда говорилось — «рядовые труженики».
Но у них были яркие амбиции роста. Совсем не обязательно это было желание стать главным инженером, начальником, командиром (хотя и это тоже: как говорил Твардовский по другому поводу: «Чтобы стать средним драматургом, равняться надо на Шекспира»). Но стать хорошим инженером – они хотели непременно. И видели в своей высокой квалификации главную награду и цель.
Но это еще не все.
Кроме амбиций роста было еще нечто куда более важное — амбиции участия. Национального участия, не побоюсь этого слова. Пресловутое «жила бы страна родная»? — предвижу вопрос. Вы-таки будете смеяться, но таки да! В более скромных масштабах — участие в некоем большом деле, в крупной затее. Что естественно подразумевает понимание крупных взаимосвязей. Мы строим этот завод, на котором будут делать что-то важное для людей и для страны.
Личные профессиональные амбиции плюс желание участвовать в большом общем деле — это, собственно, и есть тот маршальский жезл, который, по словам Наполеона, должен лежать в походном ранце каждого солдата. Это делало осмысленной жизнь и работу каждого (ну, или почти каждого) обыкновенного человека-работника эпохи модерна.
Рискну утверждать, что эти амбиции (в большей или меньшей степени) были свойственны всем или почти всем людям первых трех четвертей ХХ века.
Еще в 1994 году я писал о новом знаке эпохи — о «приватизме», который возникает и растет как противовес традиционному «этатизму» — государственничеству в самом широком смысле слова.
Этатизм многолик и многосторонен, как многогранно само государство в своем почти что биологическом стремлении подчинить себе все и вся. Это и государственное регулирование экономики, культуры, всей гражданской и политической жизни общества, это нелюбовь, а иногда и нетерпимость к любым формам самоорганизации людей, это фетишизация всеобщего и уничижение частного; культ большинства, единодушия, единства.
Ценностное превосходство массы над единицей. Это всевидящий и всеведущий Старший Брат, наконец.
Уже из этого беглого перечисления ясно, что этатизм тесно связан с социалистической идеей; на этом, собственно, настаивал и создатель термина «этатизм» швейцарский политик и социальный мыслитель Нюма Дроз в своей работе «Федеративная демократия и государственный социализм» (1896).
Но самые яркими брильянтами в короне этатизма сияют Большие Проекты. Однако Большие проекты – это не выдумка авторитарной пропаганды, и не рекламная кампания индустриального супер-бизнеса. Большие Проекты чертила и внедряла, навязывала людям сама жизнь в ходе строительства нации-государства.
Ибо нация – это не туманное «чувство общей судьбы на земле предков», а инфраструктура, железные дороги и автострады, а также связь, банковская система, единая схема начального и среднего образования, общего и профессионального, а также торговля, включая надежную доставку зерна и мяса в города, а текстиля и металлоизделий – в деревни. Логистика, говоря по-нынешнему. Вот в таких и только в таких условиях инфраструктурной и институциональной связности и появляется это самое чувство общей судьбы. А иначе получается, как в России в 1914 году, когда вятские мужики не хотели идти на войну: «У нас тут немца нет; немец на смоленских напал, вот пущай они и дерутся».
Но я увлекся и отвлекся.
Вернемся к теме нашего разговора. К концу ХХ века в Евроантлантическом ареале (включая Россию, разумеется) Большие Проекты были завершены в целом, а в некоторых странах – полностью и окончательно. И вот тут возникла интересная обратная корреляция. Чем более успешно решаются задачи жизнеобеспечения нации (жилье, транспорт, медицина, питание, образование, информация, элементарные гражданские права) – тем менее актуальными становятся Большие Проекты уже для отдельной личности.
Молодой человек не хочет покорять тайгу в чине начальника «Главтаежстроя», не хочет стать генералом, космонавтом или академиком термоядерных наук. Он хочет получать удовольствие от жизни.
Это самые разные молодые люди. Кто-то хочет удачно «закрыть проект» в своей корпорации, получить большие деньги, а потом путешествовать по замкам и фиордам, и тренировать мышцы в дорогих спортзалах. У кого-то планы проще, «бюджетнее»: он хочет полгода поработать официантом, а потом взять рюкзак и пенку и на полгода поехать в Индию. И вот так – чтобы вся жизнь. Работа для денег – впечатления и развлечения для души.
Можно считать, что это всего лишь отдельные случаи. Хорошо, допустим, что это пока не массовое явление. Но это важный симптом исчерпания старых индустриально-национальных ценностей.
Особенно важно вот что. Есть молодые люди, которые на первый взгляд вроде бы традиционно амбициозны – делают карьеру, стремятся к командным высотам. Но на деле все это для них лишь инструмент в достижении все тех же целей наслаждения. На самом деле и те, и другие – то есть и скромные путешественники с рюкзаком и пенкой, и высокооплачиваемые карьеристы – всего лишь «отчужденные работники» по Марксу, разнесчастный пролетариат, для которых результат труда в принципе не важен. Работа для них не цель и смысл жизни, а добыча денег. Различие лишь в том, что для старинного марксова пролетария истинной целью было прокормиться-обогреться, то для нынешнего – насладиться.
Такого молодого человека не переспоришь. Я пытался, мне не удалось. Да и незачем, наверное. Другая реальность. Нам с ней жить. То есть, конечно же, не нам, а им.
Впрочем, проблемы глобального уровня еще остались: засухи и опустынивание земель, массовый голод, загрязнение окружающей среды, эпидемии, и много чего еще. Есть еще пространство для Больших (даже очень больших) Проектов. Реализовывать эти проекты будут люди с мощными амбициями роста и участия. Но это будут люди других наций – тех, где еще не решены все проблемы с транспортом, питанием и правами человека.
