Цивилизация
14 ноября в поселке Струги Красные Псковской области погибли пятнадцатилетние подростки Денис и Екатерина.
Вот что известно. Они, обидевшись на родителей, убежали из своих домов в пятницу, 12 ноября, сняли с родительских карточек деньги и приехали в Струги Красные, где был дом отчима Екатерины. Вскрыли окно и проникли в дом, взломали сейф с оружием, принадлежавшим отчиму.
Там они провели субботу и воскресенье. Зачем-то перекрасили волосы.
В понедельник их нашли бабушка и мама Екатерины. Был какой-то скандал. Денис выстрелил и ранил в ногу маму Екатерины. Потом приехала полиция. Денис выстрелил из окна по этой машине картечью, повредил стекло. Полицейские уговаривали их бросить оружие и сдаться. Неясно, выкинули ли молодые люди оружие из окон. Денис и Екатерина вели трансляцию в Periscope. Екатерина публиковала записи в сети «ВКонтакте».
Судя по этим материалам, сдаваться они не собирались — но точно так же не собирались отстреливаться до последнего патрона.
Как ни страшно это произнести и написать — о пятнадцатилетних людях! — они готовились умереть. Просто ждали смерти.
Мне приходилось видеть подростков, тяжело и неизлечимо больных, они знали, что им осталось недолго, и говорили об этом с каким-то ласковым спокойствием: «Я знаю, что обречен. Но ничего, ладно, я хоть что-то повидал в жизни». А эти ребята готовились к смерти ни почему и ни для чего. Просто так. Так просто. Этак вот… Никто не мешал им крикнуть в окно: «Сдаемся! Простите! Мы больше не будем!». Но казалось, что им все равно. Что они этого хотят.
Екатерина написала во «ВКонтакте»:
14 ноября 13.33
Я не в заложниках,
Это мой осознанный выбор.
Выбор смерти просто так.
Потом начался штурм. Я не знаю и не могу судить, был ли так уж необходим штурм со светошумовыми гранатами и с вооруженными богатырями, которые ворвались в помещение. Может быть, ребят надо было выморить голодом. Через пять-семь дней они сами запросили бы пощады. Или слегка усыпить газом. Или продолжать переговоры до успешного завершения. Не знаю.
Но я не верю, что Дениса и Екатерину застрелили спецназовцы. Я верю, что подростки покончили с собой. Как там было у Чехова? «Пусть бог накажет меня, если я сужу неправильно, но он не виноват! Человек не способен пасть так низко».
Страшная история от этого не становится легче. Скорее наоборот.
В этой истории, конечно, виноваты мы, взрослые.
Но в чем именно наша вина? Попробуем понять.
Екатерина написала во «ВКонтакте»:
14 ноября 11.16.
Я вас любила,
Но вы сами не заметили того, как разрушили мою психику и жизнь.
Прощайте все и друзья, и семья, и знакомые.
Не волнуйтесь, уходить буду красиво.
Удачи всем в своей жизни и пожалуйста, не бойтесь жить так как хотите или считаете нужным.
Жизнь в свое удовольствие — это наилучшая жизнь.
Люблю вас.
Главное слово — «любить».
Известный политик Лев Шлосберг написал: «Трагедия произошла из-за того, что никто не сказал: «Я тебя люблю. Я тебя понимаю. Все будет хорошо».
Да, наверное. Но вопрос: когда такое надо было сказать? Раньше? За месяц, за год, за десять лет, когда эти дети еще в школу не ходили? Да, наверное. Чем раньше, тем лучше. И говорить такие слова постоянно, неустанно, искренне. «Люблю, понимаю, хорошо».
Хорошо. Но в ответ на стрельбу из окна по полицейской машине — тоже говорить «люблю, понимаю»? В ответ на ранение матери — тоже «понимаю и люблю»? Люблю — ладно, сердцу не прикажешь, любовь еще не такое может вынести. Но «я тебя понимаю»? И тем более — «все будет хорошо». Хорошо уже не будет.
Стрелять из ружья в полицейскую машину потому, что «родители достали», в любом случае нехорошо. Конечно, убивать за это нельзя, тем более что никто из полицейских не пострадал. Но идти «на малолетку» — придется, увы. Хотя жалко до слез. Ибо трудно себе представить, что подросток, отсидевший срок в колонии, выйдет неповрежденным психически.
Может быть, именно поэтому Денис и Екатерина решили умереть? Понимая, что дальше ничего хорошего не будет.
Возможно, Лев Шлосберг имел в виду именно первую часть — всегда говорить, а не во время осады. Но прошедшего не воротишь.
Впрочем, еще раньше в интернете появилось вот такое мнение (цитирую по памяти): «Надо было взять громкоговоритель и крикнуть: ребята, мы вас любим, выходите, вам ничего не будет». В общем, постреляли по полиции, ранили женщину, а теперь вы поедете пить чай с пирогами, и все будут вас жалеть.
Так не бывает и так не должно быть.
«Государство, в каждом своем проявлении готовое подавить любого несогласного с ним человека, и к этим детям отнеслось в первую очередь как к врагам, которых необходимо или заставить сдаться, или ликвидировать», — пишет Лев Шлосберг.
Я ни в коей мере не сторонник репрессивного государства и всякой полицейщины — наоборот! Но что-то меня беспокоит в этой фразе.
Ликвидировать, конечно, невозможно, недопустимо, когда речь о подростках, почти детях. Но заставить сдаться — да. А как же иначе? А что же иначе?
Мы даем вам «коридор безопасности», и вы возвращаетесь домой и в школу, как будто ничего не случилось? Но ведь за целую цепь проступков — от похищенных и обналиченных без спроса родительских карточек до стрельбы по полиции — все равно надо отвечать по закону. Пусть даже с учетом смягчающих обстоятельств, состояния аффекта и так далее. Но отвечать.
Мне трудно считать, что спецназ в любом случае прав: мол, кто бы ни стрелял из окна — пожилой рецидивист, профессиональный террорист или одуревший девятиклассник, его надо уничтожать. Я не могу так думать и так написать. Но я не могу и написать, что все дело в нечуткости полиции, что полиция должна была обещать им любовь, понимание и прощение. Это тоже ложь. Две лжи — мрачно-людоедская и сиропно-всепрощенческая. Обе хуже.
Так в чем же дело?
Девиз Екатерины во «ВКонтакте» звучит так: «Я устала».
Ей 15. Она устала. Ей плохо с родителями. Денис устал тоже. Его тоже не понимают в родном доме. Родители достали, допекли, остовсёнасвете…
Для меня эта трагедия — часть старой истории под названием: «Если у тебя будет настроение, вынеси ведро, но только если будет настроение!» или «Ты какую водичку хочешь, вишневенькую или клубничненькую?». Детопоклонство, торопливое исполнение и даже придумывание желаний и капризов своих детей.
Даже если в семьях Екатерины и Дениса было все не так (а все было именно что не так, у ребят были не отцы, а отчимы, один из которых был «злой как зверь»; Екатерину побили за непослушание), то все равно дело именно в этом. И даже более того: слабые люди выходят из тех, единственная альтернатива которых в детстве состояла в выборе между сортами чупа-чупсов. Но совсем плохо тем, которые в этом детопоклонском контексте были лишены родительского всепрощенчества. Если первым становится плохо только во взрослой самостоятельной жизни, то вторые — как Денис и Екатерина — сразу гибнут в этом оскорбительном для них контексте.
В интернете гуляет вот такой замечательный материал (отрывок): «Американские студенты просят выходные, чтобы справиться с моральным потрясением от результатов выборов. Поплакать, короче. Да, в Америке это норма. И да, эти самые плачущие студенты сквозь слезы истерики будут желать вам смерти, химической кастрации ваших родителей, называть вас Гитлером и т.д. только потому, что вы с ними не согласны.
Современная Америка задыхается под гнетом инфантильных истеричных диктаторов, не прошедших кризис трехлетнего возраста. Они никогда не знали реальных проблем, с раннего детства их приучили к мысли, что их мнение — истина в последней инстанции, откуда и берет начало offended-культура («культура оскорбленности». — ДД). И если любой взрослый человек, увидев что-то неприятное, просто отвернется и уйдет, то эти люди тут же начнут диктовать другим, как можно и как нельзя думать и говорить, свято убежденные в том, что их «оскорбленность» дает им полное на это право. Те протесты, которые сейчас проходят в стране, — это апогей этой культуры топанья ногой, неприятия мнения, отличного от собственного, и людей, которые говорят вам «нет».
Мы тут не об Америке, Трампе и Клинтон и не об американских политкорректных безумствах. Мы о наших детях из Пскова.
Однако много общего, увы. Психологический эгоцентризм и культ собственной оскорбленности. «Вы разрушили мою психику и жизнь», — написала Екатерина. И решила «уйти красиво». Ее не пустили к подруге с ночевкой. В ответ она решила умереть с трансляцией в Periscope. «Выпилиться», как сказал какой-то ее комментатор. Словечко, страшное своей ернической жестокостью.
Это действительно непереработанный «кризис трех лет» — той стадии развития, когда ребенок вдруг начинает кричать «а я сам!», начинает агрессивно настаивать на своей личностной самоценности. Но к пяти-семи годам он научается соотносить желания своего «я» с требованиями общества.
В том, что этот конфликт непереработан, виноваты не дети. Виноваты родители, виновата эпоха перелома ценностей. Однако — вот трагизм ситуации — наступает возраст уголовной ответственности.
Виноваты родители и эпоха, а отвечает отчаянный стрелок.
Но тут есть и другая сторона.
Дети бывают неимоверно жестоки.
Был такой Кип Кинкль, ему было 15 лет. Его исключили из школы за то, что он пытался купить краденое оружие у одноклассника. Он сознался в этом, и его отпустили из полиции. Дома отец сказал ему, что, мол, правильно, что признался и стал сотрудничать с полицейскими — иначе бы посадили. В ответ на это, по существу, поощрительное высказывание отца он достал свою винтовку и застрелил отца. Вечером вернулась мать. Кип убил и ее. Спрятал тела родителей, утром пошел в школу и устроил там стрельбу — убил двоих и ранил 24 человека. Его приговорили к 111 годам без права на досрочное освобождение.
Он был оскорблен. Похвала отца отчасти намекала Кипу, что он слабак, поддался давлению полицейских. Мать, очевидно, с отцом заодно. А школа — его же исключили! Пусть теперь умоются кровью…
Точно так же был оскорблен советский 14-летний школьник, которому не купили магнитофон (дело было в 1970-х годах), и он застрелил маму и папу из охотничьего ружья.
Дети столь же чудовищно жестоки по отношению к самим себе. На днях парень 21 года застрелился из-за несчастной любви к девушке 17 лет, которая его «мурыжила» целый год, а когда ей написали, что такой-то из-за тебя покончил с собой, на своей страничке во «ВКонтакте» отреагировала с римской краткостью — «ОК».
Бессмысленно, бесцельно, безумно.
Вот и слово нашли? Безумие? Легче всего сказать «ну, это патология!». Отвечу словами старого немецкого психиатра Освальда Бумке: «Не списывайте на патологию все мерзости нормы».
Иногда кажется, что дети и подростки вообще не различают свою смерть и чужую. И вообще — жизнь и смерть.
Особенно сейчас, когда любители компьютерных игр убивают до сотни человек в день на своих экранах — часто в весьма натуралистических подробностях. А потом, случается, идут выяснять отношения со своими виртуальными партнерами, если игра сетевая.
Но не в компьютерных играх дело, разумеется! Они не виноваты. Виноваты мы. Мы, родители, собираем страшный урожай, который посеяли сами.
Задача сейчас — понять, что за зерна мы кидали в борозды. Зерна, которые так страшно проросли.
Мы говорим, что любим своих детей, а на самом деле оставляем их без себя.
Мы работаем до потери сознания, чтобы заработать детям на гаджеты и модную одежду, на карманные деньги, на оплату секций и кружков, на поездки, на детские праздники. Тем самым учим их «жить в свое удовольствие». Мы урабатываемся до полной невозможности сказать человеческое слово своему ребенку. Сидим, уткнувшись в телевизор, в планшет, в судоку или сканворд. Не мешай! Папа и мама отдыхают! Они устали, потому что зарабатывали тебе на кроссовки и смартфон.
Не получилось откупиться.
Бедные Денис и Екатерина. Бедные их родители. Бедные мы все. Но мы пока живы и нам придется что-то делать. Иначе в следующий раз обиженные дети выстрелят в нас — за то, что мы им покупали дорогие вещи и оплачивали вечеринки, только бы они от нас отстали.
Надо разорвать этот смертельно опасный круг.
