Цивилизация
Все изменилось в эту пандемию. А впрочем… Коронавирус ли принес эти изменения? Или некоторые из них давно назрели, а внезапная напасть только придала людям решимости? Ну вроде как тащит человек чемодан без ручки, набитый старым, давно не нужным хламом, выбросить который жалко. Приезжает на вокзал – а поезд, оказывается, отходит уже через пять минут. И вот он бежит, бежит по перрону, понимает, что опаздывает – и, наконец, выбрасывает весь этот хлам, чтобы запрыгнуть в отходящий вагон. А если бы не опоздание – так бы и увез барахло в свое будущее.
Что, я надеюсь, осталось на перроне – так это офисная культура, все эти планерки и дресс-коды, весь этот безжалостный и равнодушный тимбилдинг по методичкам и правила пользования кулером и ксероксом. Наиболее продвинутые компании сообразили, что тратить время, деньги и силы можно намного рациональнее, что большинство задач офисные сотрудники могут решать прямо из дома, а немногочисленные необходимые встречи нужно тратить не на имитацию вечной дружбы в рамках корпоративной этики, а на обсуждение существующих проблем и способов их решить. Жаль, конечно, тех, кому вся эта суета вокруг ксерокса заменяла несложившуюся семейную жизнь, но что поделаешь, у прогресса всегда есть свои жертвы.
Московские родители выдохнули с облегчением: дистант закончился (навсегда ли, впрочем?). Наконец-то любимое чадо будет вылезать из постели значительно раньше полудня и спать на уроках одетым, причесанным и с включенной веб-камерой… простите, в режиме офлайн, и пусть это будет проблемой уже для школы. А учителя… ну что учителя? Перезаразятся, так из пединститутов новых пришлют, – думает счастливый родитель.
А ведь наиболее продвинутые заметили, как среди учителей, так и среди родителей: обучение онлайн – это не просто хилая временная замена очным урокам, это совершенно другой жанр. Ну как кино – не замена театру. И этот новый жанр порой куда более эффективен! Он позволяет пригласить на урок специалиста, который постеснялся бы прийти в школу, позволяет совместно работать над текстом, программой или базой данных, позволяет участвовать в уроках даже тем, кто вчера простудился или сегодня обленился. Это куда более гибкая форма, но она, с другой стороны, требует от ребенка желания. И если он не хочет учиться – заставить его невозможно.
Что тогда такое школа? Мы привычно живем стереотипами позапрошлого века: это такая фабрика знаний, куда сдают в качестве заготовок детей (личинки взрослых), чтобы их там отформатировали по программе, а заодно избавили бы родителей от необходимости кормить их обедом и вообще выпасать в течение рабочего дня. Ну да, это было хорошо и правильно, когда продукция этой образовательной фабрики немедленно отправлялась на другие фабрики, к конвейеру, и в конторы к пыльным счетоводным книгам. А сегодня, когда новые специальности и профессии возникают буквально каждый год – а старые так же внезапно сдаются в архив.
Учителя старой закалки борются со списыванием и подглядыванием: продвинутые прогоняют ответы через систему «Антиплагиат», отсталые заставляют писать работу от руки, чтобы не копипастили, а стихотворение читать с закрытыми глазами, чтобы не сверялись с текстом на экране. Ну еще можно придумать какие-нибудь ухищрения…
А может быть, надо просто признать, что мы уже живем в перенасыщенном информационном пространстве, где получить справку из Википедии проще, чем нос почесать? И что детей нужно учить как раз поиску, подбору, обработке и осмыслению информации, а не механическому ее заучиванию, словно в те времена, когда книга стоила столько же, сколько и корова?
А еще оказалось, что изменились отношения человека и государства. Буквально во всех странах карантинные меры начались с запретов и ограничений – и тут же выяснилось, что к каждому гражданину полицейского не приставишь, проверять, как он руки моет и маску носит. Более того, к каждому заболевшему не приставишь врача – врачи быстро закончились. Многим приходится лечиться самостоятельно, и по моим наблюдениям, примерно половина из тех, кто болел легко, справлялся с этим самостоятельно, не уведомляя государства: помощи все равно особой не дождешься, а на штрафы за не вовремя присланные селфи никому не охота нарываться.
То есть в борьбе с этим самым коронавирусом важными оказались не только исследования ученых и самоотверженный труд врачей, но и сознательное отношение всех простых граждан. Если половина из них уверена, что «барановирус головного мозга» выдумали производители масок и всемирная масонская ложа, то никакие вакцины и самоизоляции не помогут. Бессмысленно запрещать и заставлять, приходится объяснять и уговаривать. А некоторые государства (включая наше собственное) как-то к этому совсем не привыкли.
Нет, я не забыл, в какой стране живу, и помню, что могу совершенно свободно и неподцензурно обсуждать проблемы Соединенных Штатов Америки. Вот этим и займусь, а остальное читатель сам додумает. Вне всякой связи с коронавирусом мы обнаружили очень интересную вещь: частные предприниматели вроде Маска или Цукерберга оказались на свой лад сильнее самого могущественного в мире государства. Президент Трамп не мог запретить Twitter, а вот Twitter его – сумел.
Здесь выявилась важнейшая проблема, которую нам предстоит решать. С одной стороны, любая социальная сеть – это формально частный клуб, куда хозяин может запросто не пускать тех, кто ему по любым причинам не понравился. Да, все мы подписывали обязательство соблюдать правила, когда регистрировались. И если хозяин запретить говорить нам, к примеру, о членистоногих, а каждый десятый пост заставит посвящать эпоксидному клею – придется выполнять эти дурацкие правила или уходить. Ну, в СССР нам это было вполне привычно.
Но ведь сегодня несколько социальных сетей – по сути, монополисты на рынке общения. И отключение от такой сети подобно тому, как водопроводчик перекрывал бы воду в квартирах граждан, которые чем-то не понравились управляющей компании (даже не за долги, а за то, что «неправильно» наливают воду в свой чайник).
Несомненно, мы будем это обсуждать, будут приниматься новые законы и вырабатываться этические нормы: например, обязательно ли включать веб-камеру во время совещания и допустимо ли втихую в это время жевать свой бутерброд. Ну, и про Twitter заодно.
Главное, мы начинаем понимать одно: сфера влияния государства стремительно уменьшается. Всё больше ответственности и возможностей передается на частный уровень. В этом ничего нового нет: государства древности и Средневековья, по сути, ограничивались тем, что собирали налоги, строили что-то грандиозное вроде пирамид или соборов и защищали своих граждан (если удавалось) от внешней военной угрозы. Всё остальное граждане делали сами, поодиночке или объединяясь в гильдии мастеровых, рыцарские ордена или еще какие-нибудь группы по интересам. Думаю, мы снова движемся в том самом направлении. По дороге может произойти много всего интересного и неприятного. Есть уже явные заявки на цензуру политкорректности, очень похожую на то, что было у нас в СССР.
Можно, конечно, радоваться, что это их там в США лихорадит, что доллар скоро в очередной раз обесценится (нам ведь это обещают последние тридцать лет) и вообще либерализм зашел в тупик. Но как бывает в истории обычно, именно те государства, которые уловят эту тенденцию и сумеют вовремя перестроиться, получат очень мощный бонус. Лихорадка есть первый признак перестройки организма на новый лад, признак того, что он распознал новую угрозу и начал с ней бороться.
