Церковный раскол: что изменится для нас?

15 октября прошедший в Минске синод РПЦ разорвал общение с Константинопольским патриархатом после того, как тот принял в общение без согласования с Москвой глав двух «альтернативных» православных юрисдикций на Украина, анафематствованных в Москве. Новость прогремела по всем СМИ и простые верующие задаются вопросом: а что теперь изменится для них?

Да практически ничего – на первый взгляд. И очень многое может измениться в перспективе.

Для тех, кто не ездит в Турцию или на Афон, кто не общается со священниками, подчиненными Константинополю (заметное их количество есть в Европе), прямо сейчас не изменится вообще ничего. В храмы, относящиеся к Константинопольскому патриархату, они и так не заходят, а с другими поместными церквами разрыва в общении нет – так что в Греции, Иерусалиме или на Кипре никто не мешает молиться в местных храмах, не говоря уж Черногории или Болгарии.

Официально объявлено, что прихожане РПЦ не могут участвовать в богослужениях, которые проводит константинопольское духовенство, но ведь это остается на совести каждого конкретного человека. И если кто, проживая неподалеку от такого храма где-нибудь в Европе, туда ходил – по какую сторону черты он окажется после объявления этого раскола (или расширения раскола с территории Украины на весь мир), решать будет сам человек.

И даже благодатный огонь, который в последнее время накануне Пасхи привозят в Москву из Иерусалима, не относится к Константинополю. Так что и с ним пока ничего не изменится.

Не исключено, что со временем испортятся отношения и с другими поместными церквами греческой традиции (в том числе иерусалимской), но пока до этого очень далеко. В мире церковной дипломатии не принято разбрасываться такого рода разрывами. Не принято и влезать в чужие распри. Так, еще в 2014 году Антиохийский патриархат разорвал отношения с Иерусалимским из-за спора о принадлежности территории страны Катар. И что? Все остальные церкви остались в общении и с той, и с другой, и я могу быть уверен, что 99,99% читателей этой статьи даже ничего не слышали об этом разрыве. Так что на нынешний момент маловероятно, чтобы к распре присоединились румыны, болгары или сербы, и даже греки Элладской церкви, которые традиционно ощущают Константинополь своим.

Но на территории Греции к его юрисдикции относится только Афон. Некоторое время назад паломничества в эту монашескую республику стали исключительно популярными среди тех русских православных, кто мог себе такое позволить – видимо, теперь придется им посещать русские монастыри. Своего рода духовное «импортозамещение». Ну, или нарушать запрет… Перестанут ли их пускать на Афон, не знаю, ведь Константинополь с Москвой отношений не разрывал.

Вот в том-то и дело, что рядовые прихожане в РПЦ абсолютно независимы. От них практически ничего не зависит в общецерковном масштабе, но и сами они отчитываются лишь перед тем, кому исповедуются, а такого священника они выбирают себе сами. Все ли из них будут строго соблюдать запрет – не уверен.

Но все это в ближней перспективе. Поговорим о дальней? В идеальном сценарии через некоторое время иерархи договорятся и разрыв будет преодолен, нынешние заявления окажутся своего рода укреплением стартовой позиции для переговоров. Собственно, так уже было в девяностых по сходному поводу, когда Константинополь принял в свою юрисдикцию приходы РПЦ в Эстонии.

То и другое событие – эпизоды общего спора Москвы и Константинополя о том, как устроен православный мир. Обе стороны согласны, что каждая поместная церковь обладает полнотой власти на своей территории… но что делать, если конфликт выходит за ее границы? Таких случаев немало: в Македонии местные православные отделились от Сербской церкви, в Абхазии – от Грузинской, а за маленькую арабскую страну Катар спорят, как уже было сказано, Антиохия с Иерусалимом. Кто разберет их споры?

Константинополь уверен: это право и обязанность Вселенского патриарха. Москва обвиняет его в папизме и утверждает, что поместные церкви должны решать этот вопрос сами (только совершенно не понятно, как). А Украина – слишком большая, слишком православная и слишком воюющая страна, чтобы этот вопрос удалось замять или обойти.

А главное, времена теперь другие. Россия радостно погружается в самоизоляцию: мы самые правильные, мы вообще единственно правильные, а все остальные нас не ценят, не любят, обижают и нам завидуют из-за нашей духовности, но мы еще им всем им покажем. Теперь, судя по всему, то же самое настроение будет все чаще проявляться и в церковной жизни.

А значит – будет поиск врагов и внутри церкви, будет все меньше диалогов (их и так почти не слышно) и все больше боевой риторики. Церковь будет и дальше сближаться с государством: а что вы хотели, мы в кольце врагов!

И будет с ними активно бороться и на вражеской территории. Уже звучат предложения от членов официальной богословской комиссии вступить в общение с греками-старостильниками, которые сами в расколе с Константинополем, и основывать свои приходы на территории Турции, для чего надо с Эрдоганом договориться…

Да уже началось. Есть в Минске мой добрый знакомый, священник Александр Шрамко. В своем фейсбуке он перед началом синода запостил фотографии патриаршего богослужения, где было видно, какая роскошная машина возит патриарха и как много у него охраны. Что, казалось бы, нового мы тут узнали? Но отца Александра тут же запретили в служении. Сплотим ряды!

А в завершение я приведу слова митрополита Антония Сурожского, обращенные им к патриарху Алексию по поводу эстонского разрыва в далеком 1996-м году: «Я знаю, что Константинополь поступил несправедливо, что он много раз вторгался в жизнь Русской и других Церквей, но решать этот вопрос надо сообща… Соедините нас, Владыко, это в Вашей власти! И тогда Пасха Христова будет победой над злом, над раздором, над неправдой, которые — увы! — продолжают существовать и в пределах Православной Церкви, и в пределах христианского мира. Сделайте, Ваше Святейшество, все, что можно, чтобы мы стали едины не только духом, не только любовью, не только болью сердечной, но чтобы мы это единство проявили перед лицом всего мира, сначала православного, — но и инославного, и могли бы сказать: Да, Христос победил рознь, мы едины, ничто не может нас разделить, потому что един Бог, едина вера, едина Церковь».

Тогда в итоге был выбран именно этот подход. Посмотрим, что будет сейчас.