Цивилизация
Многие уже научились сочувствовать жертвам терактов. Но не научились сочувствовать им в равной мере, если они граждане других стран. Трагедия во Франции вызвала информационное цунами, всемирное потрясение душ и сердец. Речь идет в основном о евро-атлантической цивилизации, христианско-иудейском мире, где многие здания окрасились в знак солидарности в цвета французского флага.
Недавний, пусть с меньшим числом жертв (все равно несколько десятков), теракт в Бейруте в шиитском квартале (месть «Исламского государства (организация запрещена в России)» «Хезболле», сражающейся на стороне Асада) не стал таким же по резонансу событием. И тем более не стал позавчерашний взрыв в йеменской шиитской мечети. А расстрел террористами запрещенного в ряде стран, в том числе и в России, ИГ двух сотен детей — вообще «рутина». И в цвета российского триколора, когда погибли более 200 наших граждан, кстати, тоже никто не окрасился. «Ты еще «Шарли Эбдо» вспомни», — одернет иной читатель и будет прав.
«Шарли» тут совсем не к месту, как не к месту мериться силой траура.
Но я о другом. О том, что, отказавшись от двойных стандартов в минуты горечи, когда сила трагедии должна бы пробить, потрясти нас до глубин наших душ, мы сможем отказаться от двойных стандартов, которые к таким трагедиям в том числе и ведут.
Посему лучше бы, конечно, сейчас заткнуться как тем, кто кощунствовал по поводу А321 (мол, вот она «расплата Путину за авантюру в Сирии»), так и тем, кто сейчас злорадствует на тему «Шарли». Хотя уже предвижу «пляски на костях» в каком-нибудь теле-ток-шоу на тему «провала французских спецслужб, при штурме которыми концертного зала погибли десятки заложников». Мол, наши были в «Норд-Осте» ничем не хуже. Но не о том сейчас надо говорить.
Мы все едины перед лицом таких глобальных угроз, как международный терроризм. И тем более должны быть едины внутри христианской цивилизации, которой сегодня брошен один из самых свирепых вызовов в новейшей истории.
Это общая связывающая нас «гребаная цепь». И наш общий крест.
Это, казалось бы, банальность, затертая до дыр с 11 сентября 2001 года. Но пока ее перетирали, наделали столько ошибок, что в результате «борьбы с терроризмом» мир стал куда опаснее, нежели 15 лет назад, а ряды джихадистов множатся в свете неспособности «прогрессивной части человечества» правильно расставить приоритеты.
Но представители этой самой части, которые вчера с азартом вошедших в раж картежников двигали по «шахматной доске» пешки под названием «Янукович» или «Порошенко», в день парижских терактов собрались в Вене, чтобы в лицемерных спорах, когда говорят одно, имеют в виду другое, а думают третье, составить список тех, кого из сирийских исламистов — врагов Асада считать «умеренными», а кого не очень. Чтобы, не дай бог, не обидеть стоящие за «недоумеренными» суннитские монархии и не дать «злому мачо Путину» доказать, что он круче «мягкотелого Обамы».
Неужели не ясно, что споры о том, как ради Украины переписать правила МВФ, чтобы она не возвращала 3 млрд долларов «злому Путину», или о том, как скорее вместо Асада привести к власти неких людей с бородами и разных оттенков мракобесия, – глубоко вторичны, когда дело медленно, но верно движется не только к закату Европы и восходу над ней яркого полумесяца, но и к третьей мировой? При том что терроризм – не единственный вызов современной цивилизации, перед которым она пасует, будучи не в состоянии выработать то, что наивный Горбачев сформулировал как «новое политическое мышление», но все его обсмеяли.
Теракты в Париже отмечены еще одним зловещим совпадением. Помимо того что чаще всего они совершаются именно по пятницам (ну да, конечно, «у террористов нет ни религии, ни национальности», — спасибо, мы помним). Они совершены в канун учрежденного ООН в 1995 году Международного дня толерантности (16 ноября). Джихад, пришедший в Европу, со-продукт этой дурно понимаемой толерантности. И по-своему объяснимо, почему «парижский «Норд-Ост» произошел именно во Франции, хотя мог произойти по тем же причинам в ряде других европейских стран. Хотя еще во времена Саркози государство, вспомнив о своей светскости, стало делать шаги по борьбе с вызывающими проявлениями исламизма (а от воинствующего исламизма один шаг до террора), но этих шагов недостаточно.
А каких будет достаточно?
Тут у нас найдется немало желающих подбросить универсальный на все ответ: «Сталина на вас нет!» Мол, в свое время схожие проблемы решались путем депортации целых народов. Нет народа — нет проблемы. Можно еще вспомнить, что и в США в годы войны не было случаев японского терроризма, поскольку все японцы, в том числе с американскими паспортами, были интернированы.
По нынешним временам интернирование всех лишь по подозрению в сочувствии к исламизму и неприятии ценностных основ государства, их приютившего, было бы перегибом.
Но с модой на такой мультикультурализм, который приводит к вызывающему отрицанию европейских светских ценностей, пора бы заканчивать.
Во Франции по этой части, особенно при социалистах, режим существования носителей «своеобразия», конечно, полиберальнее, чем в соседней, многажды покаявшейся за свое нацистское прошлое Германии. И одним лишь своим оперативным появлением на месте трагедии и произнесением клятв на крови в стойкости нации президент Олланд не отделается. Но, боюсь, его реальные возможности – это лишь досидеть до реванша правых.
Сейчас лихорадочной реакцией Европы станет закрытие границ и повышение мер безопасности. Но пока это не перерастет даже в пересмотр всей миграционной политики, прежде всего в отношении стран с иной культурой. Можно тут вспомнить, конечно, недавние страсти — предупреждения Москвы относительно того, что в рядах сотен тысяч беженцев с Ближнего Востока, обрушившихся на Европу, среди которых было подозрительно много молодых и одиноких мужчин, затесалась «армия джихадистского вторжения». Однако в Европе и своих джихадистов хватает. Тысячи их вдохновились идеями ИГ, отправившись воевать за по-новому переосмысленные «свободу, равенство и братство», раз уж современное общество рыночной демократии провалилось по этой части (особенно в справедливости и равенстве). И это еще один повод «кое-что в консерватории поправить».
Чтобы со 100-процентной гарантией предотвратить теракты, должны измениться общество, режим, вся политическая система. Военное положение должно стать образом жизни и пустить корни на уровне обывательского сознания. В современном мире это недостижимая задача. И далеко не всем странам окажется по силам технологически. При том что даже перекройка всех регламентов безопасности по лекалам «Патриотического акта» в США не предотвратила бостонский теракт. Не могут предотвратить полностью теракты и израильтяне, живущие в условиях паранойи на тему безопасности, всеобщей постоянной мобилизации. И да, да — де-факто предупредительного интернирования большой части арабов-мусульман.
Сейчас у нас большое количество «полезных идиотов» начнут на всех углах кричать о пользе закрытости всего и вся, о надобности строить стены от внешнего мира – как реальные, так и в интернет-пространстве. Прекратить воздушное сообщение, ввести выездные визы, всех запереть внутри под присмотром ФСБ, ФМС и МВД. Эти люди постоянно ищут и находят любые поводы, чтобы оскопить оставшиеся свободы, продавая всякий раз это как заботу о «безопасности наших граждан», заворачивая в обертку размена безопасности на свободу. Заставляя напомнить поговорку:
те, кто жертвует свободой ради безопасности, теряют и то и другое.
При том что той же Америке, в действиях которой по этой части при желании можно усмотреть черты высокотехнологичного неототалитаризма, все же удалось не перейти грань, за которой ловля террористов оборачивается узурпацией власти спецслужбами и ущемлением прав простых граждан под предлогом «как бы чего не вышло». От терактов не гарантированы и самые жесткие режимы, по разным причинам и поводам. Скажем, Турция, отнюдь не образец евродемократии, этой беды тоже не избежала в последнее время.
Современный мир не может жить с задраенными границами, а современная экономика не может в таких условиях развиваться.
Как ни цинично, такие издержки борьбы с терроризмом превысят непосредственный ущерб от него. А вот добиться относительных успехов в антитерроре можно. И это уже вопрос качества работы спецслужб. Скорее всего, во Франции начнется жесткий «разбор полетов» на эту тему и какие-то уроки, не извлеченные после январских терактов, наконец будут извлечены.
Еще непростой вопрос: можно ли отвести угрозу террора, забившись в угол войны цивилизаций? Так, после терактов в Испании в марте 2004 года сменилось правительство, а испанских военных отозвали из Ирака. Пойдет ли Париж по пути Мадрида, свернув участие в борьбе с ИГ в Сирии?
С точки зрения краткосрочных задач, которые превалируют в условиях электоральной демократии, когда надо нравиться публике в рамках избирательного цикла, соблазн велик. Однако в долгосрочном плане мягкотелость правящей элиты по принципиальным вопросам (а солидарность в рамках христианской цивилизации перед лицом исламизма, бросающего ей вызов, есть вещь принципиальная), мягкотелость, перерастающая в импотенцию и усиливаемая все той же дурно понимаемой толерантностью, рано или поздно оборачивается другими «отступлениями».
Как знать, как бы развивался и еще будет развиваться (с угрозой полной потери контроля над ситуацией) кризис вокруг Каталонии, объявившей о выходе из Испанского Королевства, если бы правящая элита постепенно не утрачивала способности решать подобные острые вопросы иным способом, чем бесконечно «отступая», откладывая их на «потом, после очередных выборов» или разыгрывая очередную популистскую карту?
Короче, на саммите G20 в Анталье лидерам мира будет о чем поговорить. Хотя бы о том, что вопрос «Вы хоть теперь понимаете, что вы натворили?», брошенный Путиным недавно Западу, должен перестать быть риторическим. Он также должен перестать быть обращенным только к Западу. И тогда на него можно попытаться совместно найти адекватный ответ. Но, боюсь, не сейчас: потребуются еще новые трагедии наподобие нынешней парижской.
