Цивилизация
В конце апреля в Германии произошел неприятный инцидент. В центре Берлина двое молодых арабов напали на двоих израильтян с традиционными иудейскими кипами на голове. Слава богу, никто не пострадал. Арабы, выкрикивая антисемитские лозунги, кинулись было на израильтян с ремнем, но быстро убежали. 24 апреля
глава еврейского совета Германии Йозеф Шустер порекомендовал евреям снять кипы в крупных городах вроде Берлина.
Его поддержал и Феликс Кляйн, уполномоченный федерального правительства по борьбе с антисемитизмом: «Не могу посоветовать евреям все время и всюду в Германии носить на голове кипу. Мне жаль, что приходится это говорить».
Удивительно в этой истории то, что люди, в чьи обязанности входит защита мира от антисемитизма, не стали кидаться грудью на амбразуру и приклеивать кипы к головам евреев, отстаивая их суверенное право на религиозное самоопределение. Удивительно, что защитники политкорректности, внезапно постарались смягчить ее проявления и решить вопрос не прямой агрессией, как бывало раньше, а способом уступок и противовесов.
Это что же получается? Как в древние времена пустынь и пыльных бурнусов, библейские лани, пляшущие на стогнах Европы, пугливо жмутся по углам, а бородатые язычники, одетые в шкуры ягуаров, выходят на очередную охоту?
Неужели ветер над Европой подул в другую сторону, и мы снова будем шарахаться от евреев, геев и лесбиянок как от пощечин общественному вкусу? Скорее всего, нет. Просто у европейского либерализма постепенно меняется поведенческая стратегия: от демонстративных ламентаций, законодательных запретов и показательных порок либерализм дрейфует в сторону смиренного «ребята, давайте не будем ругаться».
Когда-то в бытность свою в Париже я наблюдала одну странную сцену. Около базилики Сакре-Кёр на Монмартре танцевала рэп компания чернокожих хлопчиков. На Монмартре всегда полно народу. В основном это туристы, но продвинутые: либо граждане ЕС, либо сами французы, приехавшие посмотреть на Париж свысока. Небольшая площадь перед Сакре-Кёр очень удобна не только для смотрения на Париж, но и для выступлений уличных артистов.
В тот раз там была компания рэперов-арапчат. Компания эта была довольно большой, человек 10-15, а их номер был явно поставлен профессиональным хореографом. Вообще арапчата напоминали какой-то подростковый коллектив, что-то вроде районного ансамбля песни и пляски. Их, впрочем, отличало полное отсутствие священной наивности и доморощенного романтизма, свойственного нашим народным коллективам. Ребятки были также хитры и циничны, как гибки и пластичны. Танцевали они хорошо, прямо-таки с большим артистизмом. Но зрителей поражало не столько мастерство хлопчиков, сколько их хамство.
Это был танец-спектакль, некое пластическое и очень эмоциональное высказывание, направленное в адрес толпы зрителей. С языка танца на русский и французский послание можно было перевести так: «Вы все козлы, мы вас презираем и попробуйте доказать нам, что вы достойны чего-то большего».
Выступление сопровождалось грубейшими жестами, изображением эротических сцен и прочими провокациями, способными вывести из себя кого угодно. Впрочем, к последним толпа у Сакре-Кёр не относилась. Там стояли не кто угодно, а политкорректные европейцы, воспитанные в идеях свободы, равенства и братства. На всех лицах отпечатались дипломы о высшем образовании и приличный уровень зарплат. Кто мог бросить камень в таких прекрасных людей? Но отвязные арапчата вовсе не были отягощены высшим образованием, да и с зарплатами у них явно было не очень. Они-то и занимались тем, что увлеченно бросали свои метафорические камни в одухотворенных служителей культа свободы, равенства и братства (назовем это для краткости СРБ).
Чернокожие хлопчики делали это совершенно спокойно, гордо и нисколько не таясь. Было ясно, что, если идеология СРБ и была лучшим, что породила Европа за последние триста лет, то арапчата этого достижения вовсе не разделяли. Зрители же, подавленные диктатом тотального СРБ, не могли себе позволить ни возмущения, ни хоть какого-то стремления поставить распоясавшихся юнцов на место. Складывалась весьма противоречивая ситуация.
Хлопцы видели перед собой толпу инфантильных идиотов, а к себе относились, как к опытным игрокам в рулетку жизни. Европейцы в свою очередь видели перед собой толпу неграмотных представителей отсталых народов, которых необходимо было поощрить в любых их проявлениях, а себя воспринимали мудрыми носителями цивилизации и сакрального знания о мире.
Обе стороны относились к друг к другу со снисходительным презрением. Причем одни считали, что оппонентов надо развести на деньги, а другие считали, что надо заплатить и не связываться. Перед одними плясали объекты сострадания и сочувствия и хоть эти объекты и были одеты в откровенные шкуры ягуаров и стояли на тропе войны, толпа дрессированно не могла себе позволить ничего кроме того самого сочувствия и восторга перед первобытной ловкостью своих хулителей. Перед вторыми стояли овцы, которых не за что было жалеть, но надо было только стричь.
Обе стороны были в сущности довольны собой, только находились они в совершенно разных цивилизационных измерениях. Это был контакт одних инопланетян с другими.
Толпа растерянно улыбалась и вежливо хлопала после каких-то особенно ярких акробатических прибамбасов, а хлопчики просто тащились от самодовольства. Вполне вероятно, что у европейцев внутри и бушевала буря справедливого негодования, но, увы, на то они и страсти, чтобы оковы цивилизации не болтались зазря на горизонте культуры.
Я долго наблюдала за этими смущенными наблюдателями, пока не поняла, что все это мне что-то напоминает. На самом деле передо мной разворачивался виртуальный бой Иакова с ангелом. При этом ангел являлся в виде горячечного искуса надавать по мордасам охамевшим юнцам, а борьба сводилась к упражнению в мужестве.
«Ты боролся с Богом, значит, и человеков одолевать будешь», — к такому выводу пришел Саваоф, следивший за всенощным упорством Иакова, который непонятно почему отчаянно сопротивлялся ангелу. С тех пор Иаков и весь его народ получил имя Израиль, то есть «борющийся с Богом». Отныне вокруг них смыкалось кольцо врагов, зато израильтяне выговорили себе право вступать в полноценный диалог с Саваофом.
Сразу скажем, что у них это не очень-то получилось. Сакральная иудейская мудрость оказалась заперта в пределах нации и вовсе не послужила просвещению окрестных язычников. Иудеи так и остались инопланетянами в своей пустыне. Зато их утешала мифическая близость к богу и сознание своей избранности. Увы, в течение тысячелетий вокруг ни нашлось никого, кто смог бы этот факт оценить.
Безымянные герои Сакре-Кёр, выстоявшие в схватке с собственным искушением, по справедливости тоже должны были бы получить имя Израиля. Отныне, вполне по-библейски, вокруг них должно смыкаться кольцо врагов, а они в своей утешение будут обладать правом устанавливать правила игры, в которую, правда, кроме них не играет никто.
Похоже, что история повторяется. Европа, осененная все тем же библейским сознанием богоизбранности, отказывается замечать свое одиночество в окружении язычников.
Уверенность в собственной правоте европейцев вовсе не становится убедительной для всех остальных, которые хотят играть по своим правилам. И вовсе не потому, что европейцы плохие, а как раз именно потому, что они слишком хорошие, как некогда древние израильтяне.
Может быть, даже лучше, потому что уж что-что, а сострадание к язычникам в пакет библейских добродетелей никак не входил. Израильтяне их просто за людей не считали и мочили почем зря. Нынешние победители ангелов за людей их тоже не считают, но получают в джентльменском наборе еще и густую патоку сострадания, что ставит их и вовсе в смешное положение.
Получается, забавная игра, в которой обе стороны считают противоположную сторону полными идиотами. Европейцы давят язычников собственным благородством и достижениями цивилизации вроде чистых сортиров, а язычники оное благородство искренне презирают, а чистые сортиры быстро делают грязными. За всем этим стоит все та же библейская война и еще раз война. Но это ли нужно Европе?
Европейская политкорректность, рожденная в борьбе против ксенофобии, похоже, перестала понимать, с чем ей бороться. И главное, за что. Политкорректные граждане ЕС столкнулись с неожиданной проблемой, которая в русском языке описывается поговоркой «нос вытянешь — хвост увязнет». Только вроде бы победили мировой антисемитизм и уже было начали побеждать предубеждение против исламистов. Как вдруг осиянные европейской добродетелью исламисты повели себя совершенно недобродетельно по отношению к семитам. Оказалось, что там где победившие ангела европейцы замирают в глубоком реверансе, язычники преспокойно продолжают свои языческие войны, нисколько не стесняясь духовного превосходства взирающих на них европейцев.
Вроде бы всем разрешили оставаться самими собой, хранить собственные ценности и носить, что угодно, хошь паранджу, хошь кипу, хошь лифчик без лямок – у нас же СРБ! Но тут же выясняется, что паранджа норовит набить морду кипе, а кипа — парандже и все хотят трахнуть бедный возвышенно благородный лифчик без лямок.
И так везде. Помирить всех со всеми никак не удается. Одухотворенные европейцы остаются один на один со своими ценностями и совершенно не находят отклика в душах язычников, то бишь объектов сострадания.
Хуже того, освобожденные семиты и исламисты, на роль бедных родственников, которых надо жалеть, не очень-то и годятся. Некоторые семиты везде видят попрание собственной национальной гордости и антисемитизм, а многие исламисты подозревают всех в происках и недостаточной политкорректности. Все они хотят носить паранджу и кипу, но делать это одновременно никак не получается, потому что опять-таки выходит не политкорректно. Кипа оскорбляет паранджу, а паранджа – кипу.
Между теми и другими бегают коренные европейцы и говорят: «Пожалуйста, не ссорьтесь!» В результате той самой европейской политкорректности, которой вроде бы уже так много, что можно вагонами грузить, по-прежнему, не хватает на всех и исламисты с семитами грозно орут на европейцев: «Еще! Еще!» Новые израильтяне-европейцы стараются, но язычники постоянно напоминают о том, что Библия – вечная книга и в конце концов все вернется на круги своя, то есть война никуда не денется.
