Цивилизация
В 2008 году первое в истории участие в финале выборов чернокожего кандидата поставило перед социологами новые вопросы. В частности много говорили и писали о возможной неискренности участников предвыборных опросов: на словах избиратели могли политкорректно заявлять о своей поддержке Барака Обамы, однако, оставшись один на один с бюллетенем для голосования, многие могли дать волю расизму. Значительный успех демократа не подтвердил эти опасения. Трактовок победы Обамы множество. Трудно утверждать однозначно, какое влияние имели расистские предубеждения на итоги президентских выборов 2008 и 2012 годов. Возможно, это влияние в принципе не значительно, возможно, определяющими были другие факторы. Скажем, в 2008 году все затмил экономический кризис, а в 2012 году многие просто не хотели голосовать за Митта Ромни, кажущегося простым избирателям чужим и далеким представителем потомственной элиты.
В 2016 году события развивались по-другому. Социологи, эксперты, журналисты, лидеры общественного мнения особого беспокойства не проявляли, твердо предсказывали победу Клинтон и уверенно расписались в своем непонимании настроений избирателей. По крайней мере, тех, кто проголосовал за Трампа. На сколько бы миллионов больше голосов не набрала Клинтон, этой неожиданной поддержки избирателей хватило, чтобы президентом стал миллиардер.
Неудивительно, что перед выборами 2020 года социологи относятся к прогнозам и опросам гораздо осторожнее. Тем более что во время текущей кампании эти прогнозы будут иметь особое значение. Желающих принять участие в праймериз демократов десятки. Признанного лидера нет, следовательно, для того, чтобы победить в такой конкуренции при американской системе многочисленных праймериз и выборов в партийных комитетах штатов, необходимо обладать четкой стратегией, опирающейся на данные социологических опросов.
Нужно ясно понимать, кто готов голосовать за конкретного кандидата, к каким группам избирателей и как обращаться, на каких штатах сосредоточиться, как организовать массовый сбор предвыборных пожертвований. Отвечать на все эти вопросы крайне сложно. Для понимания происходящего обратимся к данным социологов по штату Айова, где в феврале 2020 года стартует кампания первичных выборов демократов. Один из традиционно наиболее авторитетных опросов сейчас замеряет настроения избирателей по двадцати политикам, у шестнадцати из них рейтинг составляет от нуля до 11 процентов.
Если учесть, что погрешность может составлять до пяти процентов, то можно сказать, что в реальности об этих кандидатах известно мало, ведь у одного может оказаться 5% вместо нуля, а другого — 6 вместо 11.
Оставшиеся четверо — это наиболее известные участники кампании, лидер с примерно 25% поддержки — бывший вице-президент Джо Байден, даже пока не объявивший о своем участии. Если вспомнить, что дело Айовой не ограничится, а в некоторых штатах голоса делегатов партийной конференции присуждаются пропорционально результатам первичного голосования, то становится ясно, что не ясно вообще ничего.
Например, получив несколько процентов голосов и пару делегатов в одном штате, кто-либо из сенаторов, участвующих в кампании, может собрать все голоса штата, который он или она представляют. Штаты это, мягко говоря, немаленькие, включая самую населенную Калифорнию. То есть, низкий процент поддержки на одних праймериз не повод отказываться от борьбы. Тем более что в небольших штатах, особенно при множестве кандидатов, политик всегда может получить решающий процент-другой голосов, просто пройдя по домам перед голосованием. В конце концов, среди такого количества претендентов не может не быть нескольких фаворитов, исход борьбы которых будет определяться в том числе и поддержкой кандидатов второго эшелона, заинтересованных получить от победителя какие-то бонусы, вплоть до постов вице-президента и госсекретаря.
Все это означает, что от каждого процента голосов и ясного понимания кандидатами своих шансов зависит исход номинации. Однако предвыборные опросы пока ситуацию проясняют мало. Планировать свои действия трудно даже опытным политикам. Вернемся к Байдену: по поступающей информации, он отложил начало своей кампании в том числе и потому, что не имел ясной картины, как и сколько средств ему удастся собрать и за каких избирателей и с кем ему предстоит бороться. В американском политическом фольклоре бывший вице-президент известен как представитель простых тружеников, добирающийся на работу на электричке.
Однако на этот раз Байден, обладающий многомиллионным состоянием и собирающий за речи по сто тысяч долларов, рискует оказаться в положении Хиллари Клинтон, «коронацию» которой не допустили в том числе и обедневшие рабочие Среднего Запада, которых демократические стратеги уверенно записали в сторонников бывшей первой леди.
В реальности же эти избиратели поддержали Трампа, обещавшего борьбу с истеблишментом, частью которого на протяжении нескольких десятилетий является Байден.
О причудах нынешней американской предвыборной социологии могут свидетельствовать и сообщения о том, что отказ от участия в кампании бывшего мэра Нью-Йорка, одного из самых богатых людей США Майкла Блумберга был обусловлен тем, что специалисты напророчили Блумбергу борьбу за избирателей Байдена. Эксперты обещали, что, если Байден все-таки решится участвовать в гонке, то у Блумберга шансов на победу не будет вообще. Наблюдателям остается только гадать, каких же избирателей нашли для Блумберга социологи? Трудно поверить, что электорат профессионального политика, выступающего под лозунгами защиты интересов простых трудящихся, и миллиардера, не жалеющего средств на защиту окружающей среду, пропаганду здорового образа жизни и ограничение оборота оружия, совпадает…
В любом случае, организаторы предвыборных опросов, чью репутацию изрядно подмочила победа Трампа в 2016 году, будут напрямую влиять на кампанию демократов. Национальный комитет Демократической партии обещал включить в предвыборные дебаты всех кандидатов, имеющих рейтинг хотя бы один процент. Забудем на время о социологической погрешности в несколько процентов. Уже на этапе составления опроса для измерения рейтинга необходимо определиться, кого включить в этот опрос. По некоторым оценкам, для участия в праймериз документы подали 200 человек, как выделить из этого массива основных кандидатов для замера рейтинга? Сколько их будет? 20, 30, 40, 50?
Не стоит забывать и проблему репрезентативности выборки. Американские социологи традиционно обзванивают стационарные телефоны, становящиеся все более редкими в век интернета и мобильной связи. Если же прибавить к этому возможный, столь наглядно проявившийся в 2016 году дефицит откровенности респондентов на этапе основной предвыборной кампании, когда президент Трамп будет вести, по всей видимости, исключительно ожесточенную борьбу с претендентом от демократов, то на результаты предвыборных опросов полагаться сложно…
Впрочем, не будем излишне переживать за судьбу американских электоральных социологов и политконсультантов — их непростой труд оплачивается политиками в целом очень неплохо. Интереснее задуматься о другом: можно ли сейчас, в эпоху гиперинформационного общества что-либо с уверенностью сказать об общественных настроениях? Не тогда, когда, скажем, настроения эти выливаются в конкретные политические действия, кардинально меняющие конфигурацию власти, а до того, как такие катаклизмы случаются. В тех же США сейчас модно критиковать и даже запрещать сбор и анализ больших массивов данных пользователей крупными технологическими компаниями, однако может оказаться, что эти данные — единственная возможность выяснить настроения населения. Ясно, что тот или та, кто сумеет понять и выразить эти настроения наилучшим образом, имеет все шансы переехать в Белый дом в начале 2021 года.
Автор — политолог, президент Нью-Йоркского консалтингового бюро.
