Цивилизация
В прошлые годы, кажется, российский президент еще не оставлял надежды что-то пытаться доказать «так называемым западным партнерам». И по поводу их «двойных стандартов», и по поводу безуспешности их желания принизить роль Москвы на международной арене и тем более извести ее.
На этот раз Путин уже не пытался никому ничего доказывать.
Он спокойным голосом констатировал, по сути, кризисную ситуацию на международной арене на сегодня. Если не предвоенную. Ситуацию, из которой — во всяком случае, такое впечатление осталось после его речи — не видно никаких быстрых и легких выходов, притом что напряжение продолжает нарастать по целому ряду направлений. Однако Россия под водительством Путина и не собирается суетиться в поисках таких выходов. Хотя бы потому, что не она, не ее политика к этому привели (или как он сказал, выступая несколько лет назад с трибуны ООН – «посмотрите, что вы натворили!», обращаясь прежде всего к США и имея ввиду их политику насильственной смены режимов на Ближнем Востоке). И Россия при этом уверена в себе и в своих силах в той мере, чтобы спокойно ждать, пока внутриполитические дрязги в странах «наших западных партнеров» (а именно они видятся первопричиной обострения на многих направлениях наших отношений) улягутся. И тогда мы договоримся о новых правилах игры. Если не с нынешними руководителями этих стран, то с новыми. Будь то США, Великобритания или Украина. А пока мы можем вполне позволить себе и не бояться, и не напрягаться.
«Каких конфликтов боится Россия?», — спросил Путина кто-то из участников клуба. — «Никаких. Мы вообще ничего не боимся. У нас страна с такой территорией, с такой обороной, с таким населением, готовым отстаивать свои интересы», — ответил он. И добавил: далеко не в каждой стране есть предрасположенность граждан отдать жизнь за родину. «А у нас есть!» Отличительная готовность нации к самопожертвованию, таким образом, возведена в ранг важнейшего фактора внешней политики страны.
Путин также разъяснил свою позицию относительно возможности ядерного удара со стороны России.
Когда ему напомнили его же собственную фразу, что, мол, в случае военного конфликта мы не остановимся перед таким ударом потому, что «зачем нам мир без России». По его словам, Россия никогда не станет наносить превентивный ядерный удар, а проведет атаку только в случае предполагаемой агрессии, убедившись, что атака против нее самой уже практически началась. То есть — по сигналу системы предупреждения о ракетном нападении. «Когда мы убеждаемся, что идет атака на Россию, только после этого наносим ответный удар. Конечно, это катастрофа, но мы не можем быть инициаторами этой катастрофы. Агрессор должен знать, что мы как мученики попадем в рай, а агрессор просто сдохнет, не успев раскаяться».
И отвечая на вопрос модератора, не страшно ли ему от такой тяжести ответственности, пояснил: «Страх — это обратная сторона естественного для любого человека инстинкта самосохранения. Но если взялся за какую-то работу, нужно заранее понять, с чем она связана». Возможность случайного начала ядерной войны в таком случае не обсуждалась.
Все западные СМИ заметили и процитировали пассаж Путина о наличии у России целого ряда систем вооружений, которые превосходят по своим качествам то, что имеется у западных стран, прежде всего у Соединенных Штатов.
В частности, уже в течение ближайших месяцев на вооружение России поступит гиперзвуковое оружие, то есть такое, которое может быть направлено к цели со скоростью, по меньшей мере в пять раз превышающей скорость звука. США в настоящее время сами только разрабатывают такое оружие и не имеют средств защиты от него. По словам российского президента, это самый адекватный ответ на действия тех, кто в течение последних 15 лет раскручивал гонку вооружений, а в последнее время перешел к односторонним санкциям против России.
Нынешнюю позицию Путина можно простыми словами выразить примерно так: мы не будем суетиться перед «так называемыми партнерами» и просить об улучшении отношений с нами, не будем просить об отмене санкций, мы достаточно сильны для того, чтобы просто сидеть и ждать, пока вы, наконец, поймете, что вам придется с нами мириться и придется с нами договариваться. И ждать ровно столько, сколько вам понадобится времени для того, чтобы прийти к этому непростому и, увы, неприятному для вас пониманию.
Так можно сформулировать своего рода «доктрину Путина».
С подачи одного из китайских участников дискуссии российский президент использовал философский образ. В ответ на вопрос о том, как быть, когда лес хочет спокойствия, но сильный ветер мешает ему обрести его, Путин ответил: мол, погода и ветер меняются.
В настоящее время в мире имеются примерно 14 500 ядерных боеголовок в распоряжении девяти стран. На долю России и США совместно приходится примерно 13 350 боеголовок. Это — резонный аргумент в пользу того, чтобы в конце концов все-таки начать договариваться. Однако в Кремле явно отдают себе отчет, что пока на Западе готовности договариваться нет. Это и есть новая данность, с которой Россия готова жить в ближайшие годы, не рассчитывая ни на ослабление санкций, ни на помощь каких-либо союзников (Путин не назвал в качестве такового ни одного), ни на даже разногласия в стане своих оппонентов. Она готова жить с опорой на собственные силы.
Прежде всего, на ядерные силы.
Судя по всему, дошедшие нынче до высокого уровня конфронтации отношения России и Запада уже какое-то время назад привели российского президента к мысли о том, что логика развития такой конфронтации рано или поздно поставит вопрос о военном противостоянии. И даже столкновении. И в этом случае возможен разговор только с позиции силы. Именно уверенность в своей силе позволит, в конечном счете, предотвратить сползание от конфронтации к широкомасштабный войне. И потому, что «слабых бьют», и потому, что «если видишь, что драка неизбежна, — бей первым». Это он еще раньше сформулировал.
Тому доказательство — пример Сирии. Ведь именно решимость применить силу оказалась в результате главным фактором решения даже тех проблем, которые еще недавно казалась нерешаемыми. Когда Россия начала предоставлять военную помощь режиму Башара Асада в Сирии, официальный Дамаск контролировал не более 10% территории, а сейчас контролирует почти 90. Вмешаться в сирийский конфликт, по словам Путина, было важно не только для того, чтобы предотвратить, как он выразился, «сомализацию» (распад государственности) Сирии и превращение ее в региональный оплот международного терроризма, но и затем, чтобы разбить этих самых террористов на дальних подступах к постсоветскому пространству и к самой России.
Вопреки традиции прошлых лет, Владимир Путин практически не уделил внимания отношениям с Соединенными Штатами.
Судя по всему, в краткосрочном плане он воспринимает эту проблему как безнадежную и бесперспективную, видя главную причину ухудшения двусторонних отношений, прежде всего, во внутриполитических дрязгах в самой Америке: в схватках между республиканцами и демократами, в грядущих промежуточных выборах в Конгресс, а также в определенном «саботаже» со стороны окружения Трампа по отношению к его политике.
Самого Трампа он по-прежнему считает достойным партнером, считает, что тот умеет слушать собеседника и способен воспринимать его аргументы. Однако дальше личностной благожелательной характеристики нынешнего хозяина Белого дома Путин распространяться на тему двусторонних отношений не стал. И тем более не стал высказывать никаких инициатив на тему их возможного улучшения. В том числе и в области ядерного разоружения. Потому что, еще раз повторим, в Москве, видимо, твердо исходят из того, что время договариваться еще не пришло. Партнеры, как говорится, не готовы.
Примерно такая же позиция нашла свое отражение и в словах Путина, когда он говорил об Украине.
Повторив приверженность Москвы Минским соглашениям, он выразил крайний скепсис по поводу того, что нынешнее украинское руководство якобы могло бы и хотело бы хотя бы о чем-то договориться в контексте данных соглашений. Не хочет — ну и не надо. Российский президент дал понять, что Москва готова и тут ждать до тех пор, пока по этому поводу не возникнет более внятная позиция у нового руководства Украины после президентских выборов в марте следующего года.
Судя по всему, в Москве есть расчет на то, что Порошенко не будет переизбран на следующий срок. Скольких таких «временных правителей» Путин уже перевидал за время своего правления! Он может позволить себе играть в долгую и не суетиться. Перефразируя известную философскую фразу, его позицию по отношению к «так называемым партнерами», которых проще иногда называть врагами, можно выразить следующим образом: «И этот уйдет».
Жаль, впрочем, что диалог Москвы с Западом в последнее время все чаще напоминает терминологию, которая использовалась во времена Карибского кризиса.
И это при том, что еще сравнительно недавно у России были планы едва ли не экономического «завоевания» мира (или, скорее, какой-то его части), создания глобального финансового центра, точки притяжения денег и инвестиций. Но теперь, кажется, об этом всерьез никто не вспоминает. И мы вновь оперируем привычными советскому прошлому понятиями вроде «кузькиной матери», пока ведущие страны мира стремительно уходят в отрыв по степени своего качественного развития. Очень хочется победы не в ядерной, а в финансово-ресурсной войне. Однако, последнюю, к сожалению, выигрывают пока совсем другие страны.
