Цивилизация
Капитализация крупнейшего мирового онлайн-ритейлера Amazon 4 сентября поднялась выше $1 трлн. Стоимость акций Amazon поднимались до уровня $2 050,5. Amazon стала второй американской компанией, капитализация которой превысила $1 трлн. Месяцем ранее триллион долларов пробила корпорация Apple. Таким образом, две компании из сферы цифровой экономики достигли капитализации, которая никогда не покорялась ни одному энергетическому или телекоммуникационному гиганту. Для сравнения, капитализация всего фондового рынка России 4 сентября немногим превышала $600 млрд.
Настроения в российском обществе вроде бы благоприятствуют цифровой революции. В частности, по данным исследования «Евробарометр в России», по уровню технооптимизма — веры людей в способность роботов и технологий улучшить жизнь человека и даже заменить целые социальные институты (в частности, суд) — россияне в числе лидеров среди европейских стран. По уровню проникновения и средней скорости работы интернета Россия тоже смотрится вполне прилично на мировом уровне.
При этом пока российское государство не создает условий для полноценного развития цифровой экономики в стране. Скорее, наоборот. На голову «цифровой экономике» мы надеваем «пакет Яровой», который заставляет мобильных операторов тратить гигантские деньги фактически на тотальную слежку за абонентами и долгое хранение всех их разговоров и сообщений. Пять месяцев длится война с мессенджером Telegram, который так и не удалось заблокировать полностью.
Программа «Цифровая экономика» пока выглядит крайне неубедительно — как декларация сравнительно небольших субсидий. Но дело, повторим, в формировании инновационной среды.
Гейтсы и Джобсы — дети свободы. В выжженной пустыне инновации не растут.
Пока у нас в лидерах цифровой экономики те же операторы связи и интернет-компании, особенно «Яндекс», Mail.Ru и Rambler, которые развились в эпоху свободы и активно пошли в другие сегменты – от кино и платежных сервисов до такси и доставки еды.
При этом цифровая экономика в России, на фоне вышеупомянутых запретов, пока находится на стадии бюрократических согласований. В частности, 4 сентября заседал наблюдательный совет автономной некоммерческой организации «Цифровая экономика». Хотя организация по статусу автономная, де-факто ей рулит правительство. В частности, после заседания набсовета появившийся в составе нового кабинета министров специальный вице-премьер по цифровой экономике Максим Акимов сообщил, что правительство не поддерживает идею создания отдельного фонда для развития этой самой цифровой экономики. «У нас слишком много партнеров. Это не только расходы Минкомсвязи, это расходы Минэкономразвития, Минобрнауки, Минздрава, Минпросвещения», — сказал Акимов, уточнив, что также серьезные расходы по реализации программы несут регионы и бизнес. «Не думаю, что надо все это стягивать в единый фонд. У нас один дирижерский пульт, но клавиш много», — указал вице-премьер.
Вот как раз дирижер за дирижерским пультом вызывает большие опасения — государство у нас все чаще нажимает на клавиши запретов, которые отбивают всяческую охоту у инвесторов вкладываться в любые проекты, в том числе венчурные, связанные с цифровой экономикой.
А созданная еще 12 лет назад Российская венчурная компания, мягко говоря, живет все эти годы крайне незаметно для прогресса российской экономики. Грандиозный проект создания в Сколково российского аналога Кремниевой долины, начинавшийся почти 10 лет назад, пока до этой долины не дотягивает.
При этом само государство, создавая среду, скорее мешающую инновациям, чем помогающую им, не особенно готово раскошеливаться на подобные проекты. По словам того же вице-премьера Акимова, расходы федерального бюджета на программу «Цифровая экономика» до 2024 года составят немногим более 1 трлн рублей. Для сравнения, расходы России на оборону в одном только 2018 году и только по открытым статьям бюджета составят 2,8 трлн рублей. Даже если поверить, что все эти деньги на развитие цифровой экономики у нас выделят в полном объеме и потратят эффективно, не факт, что таких скромных инвестиций будет достаточно.
Опять же, есть опасения, что попытки установить контроль над «цифровой средой» в рамках расходов на безопасность в России будут куда более успешными. Хотя уже сейчас отставание нашей страны в самых «массовых» сегментах цифровой экономики от лидеров становится заметным. В том же Китае, который, похоже стал «ролевой моделью» России в деле регулирования интернета, при населении порядка 1,33 млрд человек более 70% находятся в так называемом социально активном возрасте (от 15 до 64 лет). Постоянных пользователей интернета в Поднебесной, по данным на начало 2018 года, было 513 млн человек. Это почти в 3,5 раза больше, чем все население России.
145 млн китайцев (как раз почти столько, сколько всего живет в России) регулярно делают покупки в интернет-магазинах. Годовой оборот интернет-торговли в Китае — $562 млрд. На втором месте США с $349 млрд. В России сейчас около 85 млн пользователей интернета, из них только 51 млн регулярных пользователей и только около 36 млн делают покупки в сети. Причем почти 40% от этого числа — в зарубежных магазинах. Весь объем интернет-торговли в России в 2017 году составил около 500 млрд рублей. Это девятое место в мире после Канады, где живет почти вчетверо меньше людей, чем у нас. Понятно, что даже в силу чисто демографических причин российский интернет-рынок никогда не догонит американский, не говоря уже о китайском. Значит, наши козыри — массовость проникновения и доступность цифровых услуг.
Разумеется, оборотной стороной цифровой революции становится киберпреступность. С одной стороны, государства через спецслужбы все более активно пытаются сделать киберпреступников своим официальным нелегальным оружием. Но с другой, толком не понимают, как бороться с теми же хакерами и регулировать криптовалюты. Так что вторым важнейшим фактором успеха цифровой экономики, кроме свободы, является способность государств взаимодействовать друг с другом, вырабатывать общие подходы в борьбе с киберугрозами и регулировании новых финансовых технологий, созданных как раз для ускользания из-под контроля государства.
С этой способностью к сотрудничеству у нас тоже есть большие проблемы. Логика осажденной крепости мешает развитию цифровой экономики не только изнутри, но и извне.
К этому можно добавить падающий уровень образования (Россия постепенно утрачивает ведущие позиции в мире даже в математическом образовании) и фиксируемое всеми соцопросами растущее желание именно наиболее интеллектуально развитых молодых людей в возрасте 18-24 года уехать из нашей страны. То есть даже человеческий потенциал, которым Россия могла по праву гордиться все последние десятилетия, несмотря на исторические потрясения, может быть если не исчерпан, то сильно ухудшен.
Конечно, цифровая экономика во многом стирает экономические границы между государствами. Но географические-то никуда не деваются. И возможность для России оказаться на задворках новой глобальной цифровой экономики выглядит не меньшей угрозой нашей национальной безопасности, чем НАТО.
