Цивилизация
Вызвавшие большой международный резонанс, докатившийся до России, возможные гибель и ранения десятков российских граждан в бою в Сирии 7 февраля (причем не с запрещенным в России ИГ (организация запрещена в России), который уже, по официальной российской и американской версии, давно побежден, а с оппозиционной режиму Асада армией «Сирийских демократических сил» – SDF, поддерживаемых американскими военными советниками и спецназом)
остро ставит вопрос о том, нужны ли России вообще частные военные компании. И если да, то как и зачем их использовать.
Группа расследователей Conflict Intelligence Team (CIT), в частности, упоминала гибель представителей так называемой частной военной компании «Вагнер».
ЧВК «Вагнер» стала широко известной в России после того, как ее командир Дмитрий Уткин («Вагнер» — его позывной) 9 декабря 2016 года участвовал в приеме в честь Героев Отечества в Георгиевском зале Кремля и фигурировал на протокольной съемке с этого мероприятия. Факт присутствия Уткина на приеме позднее подтвердил и пресс-секретарь президента Дмитрий Песков (но оговорился – Уткин был как кавалер ордена Мужества).
Бойцы ЧВК участвовали в боях на Донбассе и в Сирии, не являясь военнослужащими Министерства обороны. Но после участия Уткина в официальном приеме в Кремле вряд ли можно серьезно говорить, что эта конкретная ЧВК не имеет никакого отношения к государству. А вот решают ли бойцы этой структуры действительно государственные задачи — большой вопрос.
Формально разгром сводной группировки из бойцов-контрактников в ночном бою 7 февраля на левом берегу Евфрата вблизи города Дейр-эз-Зор одноименной сирийской провинции вроде бы ничего не поменял в ходе войны. Но сама цель боя как раз и ставит вопрос о том, что делают в Сирии представители частной военной компании.
Они якобы пытались отбить у антиасадовской коалиции нефтеперегонный завод, построенный задолго до начала гражданской войны в Сирии американской компанией Conoco. Сейчас Асад не контролирует практически все нефтяные месторождения и нефтеперерабатывающие заводы на территории Сирии, что сильно осложняет финансирование сирийской власти и восстановление страны.
Российские официальные власти впервые признали возможную гибель пятерых россиян только через 8 дней после боя — 15 февраля. Именно тогда на традиционном брифинг официальный представитель МИД России Мария Захарова заявила: «По предварительным данным, в результате удара сил США в Сирии могли погибнуть пять россиян, но их гражданство еще предстоит подтвердить».
Она также осторожно признала наличие других пострадавших, среди которых могут быть россияне. «Есть и пострадавшие, но все это требует проверки, в частности и в первую очередь, конечно, гражданства — являются ли все они гражданами России или других стран. Я хотела бы еще раз подчеркнуть, что речь не идет о российских военнослужащих», — сказала Захарова.
20 февраля МИД России признал наличие десятков раненных россиян. «В Сирии находятся российские граждане, поехавшие туда по своей воле и с разными целями», — говорится в сообщении ведомства. При этом во внешнеполитическом ведомстве еще раз отметили, что в «недавнем столкновении» не участвовали военнослужащие Российской Федерации и не применялись штатные технические средства.
Вот эта формулировка про погибших и раненных россиян — «поехавшие туда по своей воле и с разными целями» — как раз и является проблемой. То, что эти люди поехали в Сирию по своей воле — очевидно. Насильно туда людей, не являющихся военнослужащими российской армии, точно не гнали.
Но кто предложил этим наемникам деньги за войну в незнакомой стране? И какие именно у них могли быть в этой войне «разные цели?» Ведь речь явно идет не о тех россиянах, которые воевали на стороне ИГ — как раз их цели вполне понятны и очевидно преступны. Еще до сообщений МИДа со ссылкой на знакомых и родственников убитых (а это далеко не первые потери ЧВК «Вагнер» в Сирии, они были и в 2016-м, и в 2017-м годах) появились их фамилии и биографии. Ничего в этих биографиях не свидетельствует о том, что эти люди хоть сколько-нибудь могли разбираться в сторонах сложной и многофигурной сирийской войны и их целях.
Более того, по российским законам никаких частных военных компаний не может существовать в принципе — у нас нет для этого законодательной базы. По российским законам это «незаконные вооруженные формирования». Зато в нашем УК есть статья 359 — «Наемничество», под которую прямо подпадают любые бойцы любых российских ЧВК. Разумеется, только если их не нанимало само российское государство. Но тогда они — контрактники Минобороны.
Пункт первый этой статьи УК гласит: «Вербовка, обучение, финансирование или иное материальное обеспечение наемника, а равно его использование в вооруженном конфликте или военных действиях-наказываются лишением свободы на срок от четырех до восьми лет с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового.
А пункт третий прямо касается самих наемников: «Участие наемника в вооруженном конфликте или военных действиях наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет с ограничением свободы на срок до одного года либо без такового».
К слову, в России с 28 мая 2015 года действует президентский указ о запрете разглашения потерь в спецоперациях Минобороны в мирное время. Так у что у государства есть две легальные возможности ничего не говорить о потерях российских граждан в сирийской войне — считать их военнослужащими Минобороны, погибшими в спецоперации в мирное время (официально Россия не находится в состоянии войны с Сирией), либо просто считать, что это наемники, не имеющие никакого отношения ни только к Минобороны, но и к России.
В биографиях российских добровольцев, чья гибель в разные годы в Сирии уже подтверждена (есть свидетельства прямых родственников и знакомых и даже фото крестов с могил в соцсетях), четко прослеживаются некоторые общие черты. Практически все эти люди до Сирии воевали в Донбассе. Практически все – безработные. В основном из маленьких провинциальных городов и сел. Явно неприкаянные, не нашедшие себя в мирной жизни. Часть из них участвовали в первой и второй чеченских кампаниях — то есть, в некотором смысле, уже привыкли воевать с не очень ясными для себя целями.
Ведь, будем откровенны, участники боевых действий в Чечне со стороны федералов вряд ли считают нынешнее положение вещей в республике именно своей военной победой. Причем понятно, что если в Донбассе эти наемники (или добровольцы) еще были способны осознавать, за что воюют – им могла быть вполне близка идея «защиты своих» и «русского мира»), то в Сирии им явно сложно отличить «своих» от «чужих». Так что это явно просто война за хороший гонорар.
Понятно, что для бойцов ЧВК участие в сирийской войне — естественный способ заработать при отсутствии подобных возможностей для них в мирной жизни в России. Заработать тем, что они умеют. Но как выглядит в этой истории само государство? Если оно не имеет никакого отношения к появлению «вагнеровцев» в Сирии, значит, получается, их нанял режим Башара Асада? Но весь мир все равно считает этот режим нашим союзником: да мы и сами этого не скрываем. Значит, все равно будут обвинять Россию.
К тому же потенциально может возникнуть конкуренция «добровольцев» с самим Минобороны и спецслужбами – как в театре боевых действий, так и в переговорах в тихих кабинетах.
Частные военные компании — отнюдь не российское изобретение. Причем используются они не только в войнах за тридевять земель от Родины для замещения официальных военнослужащих. Это прежде всего особый, специфический вид бизнеса. В частности, США и даже с понятным трепетом относящаяся к любому своему военному присутствию за пределами страны Германия, зарабатывают миллиарды на частном военном бизнесе.
Если Россия хочет иметь частные военные компании — их просто надо официально узаконить. Прописать, какими видами деятельности, где и в каких случаях эти компании могут заниматься. И тогда не надо будет пытаться красноречиво молчать, когда весь мир обсуждает якобы гибель в бою в далекой Сирии десятков и даже сотен россиян, которые якобы шли вместе с сирийскими коллегами отбивать нефтяной завод и нарвались на американский ответный удар.
Ничего позорного в самом факте существования частных военных компаний нет. Просто они должны существовать легально и законно — под контролем государства, разумеется.
