Цивилизация
После объявления итогов биржевой курс фунта стерлингов упал до 30-летнего минимума, европейские фондовые индексы показали крупнейшее падение внутри дня за все время наблюдений (в моменте — до 10%), российский индекс РТС обвалился более чем на 5%, доллар в моменте прибавлял к рублю почти 4,5%. Предсказуемо обвалились и мировые цены на нефть, из-за чего министр финансов России Антон Силуанов не исключил нового обвала рубля, правда в меньших масштабах, чем это происходило в конце 2014 года.
За сохранение страны в ЕС высказались Лондон, Шотландия и Северная Ирландия. Любопытно, что те части страны, которые веками боролись за независимость от британцев, сейчас высказали желание остаться в европейском доме. За свободу от Брюсселя высказались самые благополучные (Англия) и наименее благополучные (Уэльс) части страны.
В числе политических бенефициаров выхода Британии из ЕС сразу стали называть президента Путина и Россию.
В таком духе высказались министр иностранных дел Филип Хэммонд и экс-посол США в России Майкл Макфол. Официальная реакция России пока сравнительно сдержанная. Министр иностранных дел Сергей Лавров назвал исход референдума внутренним делом народов Великобритании. А ранее источник «Интерфакса» в МИД России выразил сомнение, что отношения Москвы и Лондона могут улучшиться после референдума, что вполне резонно. Ожидать радикального изменения внешней политики Великобритании в отношении России при сохранении нашего нынешнего политического курса вряд ли приходится. Да и история наших отношений показывает — что 200 лет назад, что 100, что сейчас на остров уезжали те, кто не чувствовал возможным оставаться в России...
А вот глобальные политические изменения в Европе и мире в результате Вreхit могут оказаться самыми значительными если не с момента окончания Второй мировой войны, то с момента падения Берлинской стены и распада СССР точно.
Голосование Королевства изменяет конфигурацию сил в Европе и ставит под вопрос все будущее Евросоюза в его нынешнем виде. Объединение, считавшееся самым привлекательным интеграционным проектом, в том числе для постсоветского пространства, куда все хотят войти и откуда никто не хочет выйти, утратило имидж политической мечты народов.
После решения Британии, очевидно, резко повышается роль Германии, и без того громадная в европейских процессах. Именно на Германию падут основные бенефиты и угрозы британского решения. Именно Берлину предстоит определить европейский курс и последующую экономическую логику развития европространства, сохранить устойчивость евро и попытаться спасти ЕС как политический субъект.
В противном случае мы вновь получим набор разных европейских государств с разной политикой, а не только с разным уровнем экономического развития.
Можно предположить, что мир вновь идет не к надгосударственным политическим объединениям или к экономико-географическим конгломератам, а входит в фазу дискретных центров силы и притяжения.
При этом формально выход Великобритании из ЕС пока не угрожает крупнейшему новому торговому объединению в мире — Транстихоокеанскому партнерству под эгидой США, как и анонсированному на Петербургском форуме Владимиром Путиным большому Евразийскому партнерству, которое может возглавить Китай.
Но, главное, России не стоит обольщаться слабостью Евросоюза — слабая Европа совершенно не в наших интересах.
Итоги Brexit скорее усиливают роль США и НАТО в мировой политике. Теперь у ЕС тем более нет ресурсов быть единым мощным политическим противовесом США (Великобритания им точно не будет), на что так уповала Россия. Что касается НАТО, Великобритания из него выходить не собирается. А вот некоторым бывшим советским республикам в случае обострения ситуации на постсоветском пространстве и сохранения в сознании их элит «российской угрозы», возможно, сильно захочется в альянс вступить. НАТО теперь тем более становится единственным гарантом их безопасности — раньше таким гарантом отчасти выступал ЕС.
Ожидания, что теперь некоторые бывшие советские республики активно потянутся к России, тоже вряд ли оправданны. Просто потому, что Россия как центр экономического притяжения в силу внутренних проблем пока все равно не конкурент Евросоюзу. А наш нынешний внешнеполитический курс не добавляет доверия к нам иностранных инвесторов, несмотря на возможные проблемы на европейских рынках.
Хотя в России уже раздаются прогнозы относительно вероятности скорейшего смягчения санкций, проблема в том, что теперь именно санкции могут стать тестом на сохранение хоть какого-то подобия единства ЕС.
Причем в этом вопросе Великобритания даже более последовательный сторонник санкций против России, чем Германия или Франция. К тому же Великобритания будет оставаться в ЕС еще минимум два года, хотя уже и в качестве «хромой утки».
Российские комментаторы могут — кто радостно, кто с нотками отчаяния, в зависимости от политических взглядов — кричать о том, что каждая сильная страна борется за свой суверенитет и не потерпит его ограничения в рамках неких мифических общих интересов. Что идея общего политического пространства умерла и слабость Евросоюза — тому доказательство.
В реальности все намного сложнее — очевидно, весь мир начал активно и непредсказуемо реагировать на последствия глобализации.
Где-то это рост правых настроений (итоги британского референдума как собственную победу восприняли ультраправые во Франции и Нидерландах), где-то — появление политиков сверхпопулистского толка (некоторые западные СМИ уже написали, что итоги Вrexit — доказательство неизбежности победы на выборах президента США Дональда Трампа). Где-то — твердая уверенность, что одни мы справимся лучше со своими проблемами, чем по рекомендациям чиновников из Брюсселя.
Евросоюз никогда не был однородным экономически, политически и культурно. В последние годы эта неоднородность только нарастала, усугубляемая проблемами мигрантов и локальными финансово-экономическими кризисами внутри объединения. А брюссельские евробюрократы, действительно, не самые эффективные менеджеры в мире.
Теперь перед всей Европой и каждой европейской страной по отдельности, включая самые маленькие, встает задача сформировать новую конфигурацию отношений на континенте и минимизировать социально-политические последствия раскола евроидентичности.
Последняя задача на фоне пробуждающихся центробежных тенденций, правого и левого популизма — ключевая и самая сложная. Важно не ввергнуть западный мир в новую волну хаоса, рассыпавшихся ожиданий и требований сильной руки для наведения порядка. Важно не допустить новой войны. Причем России тоже не стоит думать, что она останется от этих процессов в стороне или выйдет из них победителем.
