В здании на Лубянке «содержались под арестом выдающиеся деятели культуры»

Почему само здание ФСБ имеет культурную ценность, а дверь, которую поджег Павленский, — нет

В обвинительном заключении по делу о поджоге двери ФСБ художником Петром Павленским прокуратура обосновала культурную и историческую ценность здания на Лубянке тем, что в 1930-х годах в нем «содержались под арестом выдающиеся деятели культуры». И это не цинизм, а чистая правда: именно с такой формулировкой в 2008 году здание было внесено в реестр объектов культурного наследия. Правда, как говорят эксперты, злополучная дверь в предмет охраны не вошла.

Как рассказала «Газете.Ru» историк Наталья Самовер, здание на Лубянке — выявленный объект культурного наследия с редкой формулировкой, указывающей на репрессии. Официально она звучит так: «Здесь в годы репрессий 1930–1950 годов содержались под арестом выдающиеся государственные и общественные деятели, военачальники, представители науки и культуры».

Впрочем,

конкретные фамилии тех, кто сидел в подвалах Лубянки, а сегодня представляет гордость страны, не указаны. Как говорит Наталья, их перечисление заняло бы десятки страниц.

Имена самых известных из культурных деятелей, которым волею судьбы довелось побывать в застенках Лубянки, можно посмотреть в инфографике «Газеты.Ru».

С формальной точки зрения полноценным памятником здание на Лубянке назвать пока нельзя. Оно до сих пор не имеет категории — ни региональной, ни федеральной, административные процедуры не завершены до конца, потому объект и носит приставку «выявленный». Впрочем, с точки зрения охраны никакой разницы нет — охраняться государством здание должно так же тщательно, как и полноправный памятник.

При этом — что для выявленных объектов редкость — у него есть предмет охраны, то есть точное описание того, что охране подлежит, а что нет. Документ длинный, там есть пункты про местоположение, интерьеры и многое другое. Но злополучной двери касается только второй пункт: охране подлежит «композиция и архитектурно-художественное оформление фасадов по Лубянской площади».

— Обратите внимание, — говорит Наталья Самовер, — что здесь не упомянут материал, а только нематериальные характеристики. То есть теоретически все это здание можно сравнять с землей, сделать из бумаги, поставить на то же самое место — и это будет считаться тем же самым памятником. Такие предметы охраны часто пишут для того, чтобы здание при желании можно было снести под ноль и сделать заново. Получается, если бы художник Павленский повредил композицию фасада — например, заложил дверь кирпичом, тогда бы он повредил предмет охраны. А так он на композицию не покусился никаким образом. Мало того, дверь, которую поджег Павленский, не подлинная. Она заменена в 2008 году в процессе каких-то реставрационных работ, как утверждают хозяева здания. То есть Павленский повредил не предмет охраны памятника, а имущество.

Имущество повреждать, безусловно, нехорошо, но приписывать ему «уничтожение культурного наследия» или покушение на память «выдающихся государственных деятелей», на мой взгляд, некорректно.

Кстати, и в Москве, и в стране сегодня крайне мало памятников, которые имеют в своем описании указание на сталинские репрессии. В столице, кроме здания ФСБ на Лубянке, это так называемый Расстрельный дом на Никольской, 23, который с великим трудом в 2012 году дотянули до статуса регионального памятника — его собирались реконструировать под гостиницу с рестораном. Хотя довольно трудно представить себе отель, в подвалах которого приводили в исполнение расстрельные приговоры, и еще в девяностые годы здесь были видны следы от пуль.

Еще один такой памятник — Бутовский полигон, где захоронены десятки тысяч жертв репрессий, включая «выдающихся деятелей».

А вот, например, канал имени Москвы, который строили заключенные ГУЛАГа, охранного статуса, говорит Наталья, до сих пор не имеет. Хотя налицо не только его историческая, но и архитектурная ценность. Только на днях президентский Совет по правам человека отправил в Минкульт письмо с просьбой поставить канал на охрану, иначе мы рискуем его потерять.