Цивилизация
«Основные восстановительные работы могут взять на себя крупные российские государственные корпорации, подобные «Олимпстрою», возможно создание аналогичной компании», — предположил в ходе визита российских парламентариев в Сирию депутат Сергей Гаврилов, возглавляющий комитет Госдумы по собственности. Член Совета Федерации Дмитрий Саблин уточнил, что сирийские власти предлагают заняться восстановлением «Стройтрансгазу» как компании, уже имеющей опыт работы в стране. Совладельцем компании является Геннадий Тимченко — номер 3 в списке «королей госзаказа» по версии Forbes.
Исходя из заявлений, речь, видимо, идет о восстановлении как жилой, так и исторической частей города. Новость о разрушении боевиками запрещенного в России ИГ (организация запрещена в России) развалин Пальмиры, объектов наследия ЮНЕСКО, облетела в прошлом году весь мир, став для него настоящей трагедией. В России многие хорошо помнят обложку еще советского учебника по истории Древнего мира, на которой изображен главный памятник архитектуры Пальмиры — Триумфальная арка. Кстати, именно этот учебник российские парламентарии и подарили Башару Асаду во время своего визита, видимо, намекая, что Россия в состоянии поправить дело рук варваров.
Вопрос, восстанавливать ли эти культурные объекты или лучше сохранить и законсервировать то, что осталось, — дискуссионный. В мире сегодня чаще преобладает второй подход — кому нужен новодел вместо подлинной поздней античности?
В России чаще идут по первому пути.
Мы, если Родина скажет, можем и Пальмиру с нуля построить.
Вспомнить хотя бы храм Христа Спасителя, воссозданный (причем в большем масштабе) в конце 90-х, или историю про снесенный в 30-е годы Чудов монастырь, который по поручению Путина теперь планируется воссоздать вновь. Хотя для этого нет никаких сохранившихся чертежей — восстанавливать его придется разве что по эскизам и фотографиям. Конечно, монастырская постройка в древнем Кремле будет выглядеть куда органичнее, чем воздвигнутый на его месте в советские годы стандартный офисный корпус. Проблема в том, что новоделы, как правило, имеют довольно косвенное отношение к реально существовавшим культурным объектам.
Но в отношении уничтоженного сирийского памятника есть и еще одна проблема. Дело в том, что сегодня никто толком не знает, что вообще осталось в Пальмире и в каком это все находится состоянии. Никаких серьезных научных исследований пока нет (здесь как раз могла бы пригодиться помощь российских музейщиков и ученых-реставраторов),
зато уже есть планы по восстановлению и появляются подрядчики.
Тяга к масштабным стройкам — и чем масштабнее, тем лучше — у нашей страны в крови. Не зря в этой истории депутат Гаврилов упомянул «Олимпстрой». В Сочи к Олимпиаде строили с размахом, правда, и заплатила наша страна за это сполна, вернее, до сих пор расплачивается.
Основным кредитором «Олимпстроя» был ВЭБ — тот самый банк, который сейчас государству приходится срочно спасать нашими же замороженными накопительными пенсиями. В конце марта правительство решило отдать на докапитализацию банка 150 мрлд рублей. И это лишь малая часть дыры ВЭБа, возникшей из-за масштабных проектов, подчас плохо просчитанных с точки зрения и их стоимости, и их необходимости для страны. Теперь в итоге обсуждается вариант со списанием с банка плохих долгов, прежде всего олимпийских, для чего предлагается создать очередную госкорпорацию по управлению ими.
В силу особенностей ведения бизнеса в стране наши как малые, так и особенно великие, знаковые стройки обходятся очень дорого.
Зимняя Олимпиада в Сочи стала самой дорогой в мире — окончательная сумма расходов на подготовку Игр превысила первоначальную смету примерно в четыре раза. Близится чемпионат мира по футболу, чья смета тоже растет вполне олимпийскими темпами. При этом даже многострадальную автотрассу Москва — Петербург, как писала вчера «Газета.Ru», к этому чемпионату рискуют не достроить.
Но эти стройки — пусть и неоправданно дорогие — хотя бы оставят след в России, а не на далеком Ближнем Востоке. Если же речь идет о восстановлении всемирного наследия, то и в России немало объектов ЮНЕСКО, нуждающихся в срочном спасении, в том числе в нашей Северной Пальмире.
К тому же многие олимпийские объекты могут когда-нибудь окупиться, те же отели в Сочи — пусть и во многом благодаря санкциям, курсу евро-доллара и запретам на выезд для разных чиновников — не пустуют. В случае с Пальмирой об этом и речи нет — там, скорее всего, предполагается безвозмездное, а потому еще более слабо контролируемое финансирование. В смету на восстановление можно добавлять какое угодно количество нулей. Этим проект, видимо, и привлекателен. В крайнем случае, война или борьба за мир все спишут.
Правда, есть подозрения, что эта идея вряд ли найдет понимание у простых российских граждан.
Многие наши города выглядят сегодня не многим лучше разрушенной Пальмиры,
и вопрос — почему не бросить деньги на восстановление своей страны, где люди кое-где живут не только в коммуналках, но и в бараках — встанет обязательно.
Богатые страны, как и богатые люди, могут позволить себе широкое меценатство, но вряд ли пойдут на это те государства, где жизнь собственных граждан трудно назвать безбедной и налаженной.
К идее восстанавливать Пальмиру российскими силами резко негативно относятся и ряд высокопоставленных кремлевских чиновников — там тоже понимают, в какую черную и бездонную дыру этот проект может превратиться.
Понятно, что интерес к Пальмире объясняется не только желанием обогатиться. На днях начинается второй раунд переговоров по Сирии. После окончания самих военных действий России надо закрепляться в Сирии более основательно, чтобы лоббировать там свои интересы. В этом смысле желание тратить деньги на восстановление мира, а не на бомбежки — несомненно, шаг вперед.
Но вопрос опять упирается в цену таких дипломатических ходов и последующий результат. Разорить, как известно, может не только война, но и бескомпромиссная борьба за мир. Особенно когда на этой борьбе отдельные интересанты могут хорошо заработать.
