Цивилизация
Визит президента Франции в Москву, на который Россия возлагала большие надежды, вряд ли можно считать успешным. Особенно на фоне звучавших всего неделю назад, сразу после парижских терактов и саммита «большой двадцатки» в Анталье (теперь практически во вражеском для нас городе), заявлений, что Россия триумфально возвращается в большую политику и, возможно, даже возглавит антиигиловскую коалицию в Сирии.
Олланд по итогам визита заявил только о координации действий с Россией в Сирии. Причем координировать действия с Россией, похоже, будет только Франция, а не все 60 с лишним стран коалиции под руководством США. При этом Олланд также заявил, что «Асаду нет места в будущем Сирии». В России позиция принципиально иная.
Так что никакой единой коалиции пока не получается. Наконец, глава МИД Франции Лоран Фабиус, комментируя итоги визита Олланда в Москву, сообщил, что стороны обсуждали вопрос отмены санкций против России. И что позиция Франции, как и всего ЕС и США, остается прежней: санкции не снимут до полного выполнения минских соглашений по Украине.
Получается, «разменять» Сирию на Украину и санкции, а заодно вернуться в высшую лигу мировых держав, солидарно решающих глобальные проблемы, России пока не удалось.
Во все более сложной многофигурной композиции войны на Ближнем Востоке, которая для России точно перестала быть блицкригом без потерь и затягивается на неопределенный срок, по сути, не на кого опереться.
У нас вновь, в полном соответствии со знаменитой фразой императора Александра III — к слову, вошедшего в историю под «ником» Миротворец — только «два надежных друга: русская армия и русский флот». Любопытно, однако, что, когда эта фраза появилась на свет, союзники у Российской империи как раз были.
А вот сегодня с этим — большие проблемы. Страны СНГ, даже партнеры по Евразийскому экономическому союзу, смотрят на Москву с очевидным подозрением, опасаясь повторения у себя в том или ином виде украинского сценария. Восточная Европа стала ближе к ЕС и США примерно по тем же причинам, так и не изжив у себя за эти 25 лет ни страха, ни подозрения к русским.
Китай предельно прагматичен — дружит с теми, с кем может выгодно для себя торговать. При всех заверениях в дружбе и «лучших в истории» отношениях с Россией товарооборот между двумя странами упал с начала года на треть, а будущее с помпой подписанного в мае прошлого года «газового контракта века» на 30 лет и $400 млрд крайне туманно: обещанных денег на строительство газопровода в Китай китайские власти пока не дают. А у России же их сейчас, похоже, нет и в ближайшие годы не предвидится.
Индия всегда будет сидеть на разных стульях, сотрудничая со всеми и при этом не ведя собственных геополитических игр. Старая добрая Куба при живых братьях Кастро после снятия санкций сближается с Америкой. Даже в Аргентине впервые за 12 лет выиграл выборы оппозиционный кандидат, открыто выступающий за сближение страны с США и против тесных связей с Россией и Китаем.
На этом фоне кажется, что нашими более или менее надежными союзниками остаются разве что Иран да КНДР.
При этом с Ираном в экономической сфере значительного прогресса пока нет: у Тегерана, истощенного санкциями, проблемы с деньгами. Плюс из-за Ирана мы рискуем поссориться со всем остальным арабским миром, который дружно ненавидит геополитические амбиции шиитских аятолл. А заодно и с Израилем, с которым у нас пока неплохие отношения. Ну а партнерство с КНДР — мировой страной-изгоем, имеющей совершенно одиозную репутацию, — скорее повод для печальных сравнений и грустных шуток, чем для гордости. Не говоря о выгоде, которой там попросту нет. Ни экономической, ни геополитической.
Хотя позиция «Россия в кольце врагов» достаточно выигрышна для рейтинга власти внутри страны (народ с помощью третьего, кроме армии и флота, союзника государства — телевизора уже, кажется, привык к жизни в «осажденной крепости»), она все равно уязвима с точки зрения внешних вызовов. Ведь все российское влияние при этом нашем политическом одиночестве будет строиться только на страхе перед огромной грозной страной с ядерным оружием. На демонизации России, а не на сотрудничестве или уважении к ней.
Причем, как показывает история с Турцией, не факт, что даже в таком случае никто в мире не решится на военные провокации против России. Что, в свою очередь, обернется очередным витком всевозможной пропаганды о «кольце врагов и завистников», с одной стороны, и «ненадежной России, с которой невозможно иметь дело», — с разных других.
У СССР, на которого мы хотим быть похожими в способности вести мощную агрессивную внешнюю политику по всему миру, союзники в мире всегда были. Пусть чаще всего и «купленные».
Есть много броских фраз вроде той, которую приписывают Черчиллю: «В политике нет постоянных друзей и врагов, есть постоянные интересы». Но в XXI веке страна, оказавшаяся в изоляции, скорее обречена на отставание в развитии. Вряд ли именно эту цель можно назвать нашим постоянным интересом.
