Цивилизация
Счетная палата и РПЦ подписали соглашение о сотрудничестве и совместном противодействии коррупции. Договоренность, как говорится в тексте документа, заключена «в целях совершенствования нравственного климата в России, сохранения национального, духовного, исторического и культурного наследия».
Какими методами борется с коррупцией Счетная палата, примерно понятно: составляет отчеты о расходовании бюджетных средств, усматривает признаки административных нарушений, предлагает возбудить уголовные дела.
Как может бороться с коррупцией церковь, да еще и вместе со Счетной палатой, понятно пока не очень. Вряд ли аудиторы СП в ходе проверок начнут призывать молиться и каяться, а священнослужители, в свою очередь, закопаются в подозрительных налоговых отчетностях. От государства у нас церковь по закону отделена, следовательно, бюджетными деньгами не должна интересоваться по определению. Что же касается коррупции, то считать экспертами в этой сфере епископов и митрополитов вообще выглядит как святотатство.
Хочется верить, что до отлучения извергов-коррупционеров от церкви (примерно как у нас исключают чем-то проштрафившегося политика или чиновника из «Единой России») дело не дойдет.
Конечно, напоминать прихожанам, что воровство, в том числе казнокрадство, грех – дело нужное, но для этого можно и не подписывать соглашение со Счетной палатой.
Как, в свою очередь, и в компетенцию СП не входит призыв нарушителей покаяться – этим у нас занимаются другие ведомства.
Тем не менее соглашение госведомства с РПЦ удивляет уже мало. Ведь церковь теперь практически сама превратилась в госведомство. Более того, стала сильно походить на госкорпорацию, в задачи которой входит повысить капитализацию и нарастить активы, в том числе через получение новых, наиболее привлекательных на рынке.
На днях Санкт-Петербургская епархия РПЦ обратилась к властям города с просьбой передать ей здание Исаакиевского собора. Даже в мэрии Петербурга, которую возглавляет известный своими давними связями с РПЦ Георгий Полтавченко, осторожно отметили, что вопрос требует «всестороннего изучения». Кроме того, по сведениям «Интерфакса», РПЦ хочет получить и храм Спаса на Крови, который также является частью государственного музея-памятника «Исаакиевский собор».
Логика вполне деловая, свойственная любому юрлицу, заинтересованному в прибыли: заполучить чужой мощный актив вместо того, чтобы методично развивать уже имеющиеся.
К примеру, заняться наконец активным восстановлением храмов с тысячелетней историей в Торжке, подняв и монастыри, и город, потому что все это сейчас – в чудовищном, мертвейшем состоянии. А ведь там неподалеку и резиденции царей, и пушкинские места, и дорога из Петербурга в Москву... Реальная история страны и самой церкви.
Но зачем тратить деньги, когда их можно зарабатывать:
есть два знаменитых в мире храма во всемирно известном туристическом центре России, в отличном виде, с готовыми толпами туристов.
Причем это даже не попытка церкви вернуть отнятое прежней светской властью. Депутат Петербургского законодательного собрания Борис Вишневский напомнил в своем фейсбуке, что Исаакиевский собор изначально строился за счет государства и пожертвований верующих, а не на деньги РПЦ, и никогда не принадлежал церкви. Даже в Российской империи. В соборе и сейчас время от времени проводятся богослужения, и никто им не препятствует. Но он остается музеем. К тому же
в нашей стране после 1917 года много у кого отнимали собственность, но никому, кроме церкви, ничего не вернули.
Вполне в духе «крепкого хозяйственника», осваивающего территории и бюджеты, церковь ведет себя и в вопросах строительства храмов по типовым программам, несмотря на частые протесты жителей. Свежий пример – митинги против строительства храма в парке «Торфянка».
Никто не говорит, что церковь обязана жить только на деньги прихожан, а пастыри – питаться исключительно постом и молитвами. Еще в нищие 90-е годы прошлого века с одобрения власти светской РПЦ была крупнейшим импортером беспошлинных сигарет и алкоголя в Россию. Но с тех пор многое изменилось — у нее появилось много нового имущества, есть даже свои банки. Огромное число жертвователей: и юрлиц, и просто граждан. Сегодня церковь не в том экономическом состоянии, в каком была в 1990-е, и не в том загоне, в каком была в годы советские.
Но в поле зрения общества она все чаще попадает какими-то совершенно не красящими ее «имущественными» дрязгами.
Как у монополиста, у церкви сегодня не только много активов, но и набор привилегий. Одна из них — свобода от критики.
Церковь в вопросе имущества часто кивает на Ватикан, у которого тоже много собственности. Но сравнивать РПЦ с Ватиканом не очень честно. Папа Римский Франциск проводит жесточайшую реформу банка Ватикана, сама церковь занимается собственным реформированием, чтобы быть ближе к человеку, занимается просвещением, напоминая, что и в нашем веке, как и две тысячи лет назад, о заповедях можно и нужно помнить.
Еще наша церковь любит критиковать католический опыт индульгенции, отпущения грехов за деньги, которое практиковалось в Средних веках. Однако сама она в XXI веке в этом вопросе выглядит не слишком безупречно.
