Цивилизация
Когда прошлым летом там же, в Сахаровском центре, проходила панихида по Валерии Новодворской, тоже казалось, что пришло неожиданно много народу, который заполнил почти весь сквер перед музеем главного советского диссидента. На этот раз километровая очередь от Сахаровского центра дотянулась до Курского вокзала. Проститься с политиком смогли не все — родственники спустя несколько часов попросили прервать церемонию, в очереди стояли еще тысячи людей. Они передавали цветы через полицейские кордоны.
Все это выглядело как полноценная демонстрация, своеобразное продолжение воскресного марша.
На этом фоне особенно бросалось в глаза почти полное отсутствие официальных лиц. Приехали только вице-премьер Аркадий Дворкович, пресс-секретарь премьер-министра Наталья Тимакова и полпред президента в Госдуме Гарри Минх. На похоронах человека, который в свое время претендовал на пост президента страны, не оказалось ни первых лиц страны, ни даже глав ведущих политических партий. А ведь убит был не только один из лидеров немногочисленной нынешней оппозиции, но и в прошлом первый вице-премьер правительства — в новейшей российской истории ни один чиновник такого уровня, пусть и бывший, не становился жертвой киллеров.
Пожалуй, в любой другой стране ему бы устроили похороны с государственными почестями.
В России с Немцовым скромно прощались в Сахаровском центре, но и в этом достаточно символизма. И Немцов, и Сахаров — профессиональные физики, правда, Сахаров — великий, а Немцов — просто «одаренный», как уверяли его старшие коллеги.
Оба, будучи вполне системными людьми, в какой-то момент пошли против системы: Сахаров — когда со всеми своими многочисленными научными степенями и академическими регалиями занялся диссидентской деятельностью, Немцов — когда выступил против новой российской власти, хотя имел неплохие возможности в нее органично встроиться. Сахаров отбывал ссылку в Горьком (сегодняшний Нижний Новгород), где начинал и сделал политическую карьеру Немцов. Есть даже фотографии, на которых будущий нижегородский губернатор запечатлен в гостях у главного советского диссидента.
Символично и недавнее включение Сахаровского центра в реестр НКО — иностранных агентов. Круг замкнулся, продолжатели дела академика официально признаны «чужими» и новой властью.
Но на этом сходства заканчиваются. На похороны Сахарова пришли десятки тысяч человек. На жутком морозе люди по несколько часов простояли в очереди у Академии наук, чтоб отдать академику последнюю дань уважения и благодарности. На тех похоронах присутствовали и официальные лица — у гроба с траурной повязкой стоял, в частности, Евгений Примаков, тогда председатель верхней палаты Верховного совета СССР.
Конечно, дело и в масштабе личности, который, при всем уважении к Немцову, несравним, но, пожалуй, главное диктует все же эпоха. В конце концов, Сахаров умер своей смертью, а Немцов был убит, что вроде как должно шокировать куда больше.
И тем характернее, что сегодняшний ручеек по сравнению с тогдашним людским морем уже кажется большим событием.
Похороны оппозиционера не стали трауром для большинства. Потому что Немцов — романтик с чертами бретера, «борец с режимом», «один против всех» — для нашей политики и нашего общества последних лет был чужим. Собственно, как и Новодворская. Вспомнить хотя бы, как сейчас кажется, удивительно точные листовки «Главплаката», на которых присутствовали оба, — «Чужие среди нас».
Да и сам Сахаров — многие ли из тех, кто 25 лет назад пришел на прощальную церемонию, все еще считают его своим политическим и человеческим кумиром?
Мы вступили, а скорее, вернулись в эпоху, когда удивительно сочетаются принципы «каждый сам за себя» и «не высовывайся», максимальный индивидуализм с предельной унификацией общества.
Резкая позиция против, идеализм, не считающийся с настоящим политическим контекстом, выглядит в лучшем случае чудачеством и донкихотством, в худшем — опасным вольтерьянством, а то и предательством.
В словах о «солидарности», «общем благе», «правах человека» мы ищем конкретный интерес и не можем поверить, что просто наболело. И в тех, кто слишком часто их произносит, видим угрозу конкретно для себя идти по привычной колее, тихо-тихо выстраивая свое хрупкое благополучие и подсмеиваясь над теми, кто решил идти «другим путем».
Прощание с Немцовым кажется сейчас и прощанием со временем гражданского идеализма.
